Тысяча лун

– Томас Макналти будет меня искать, – произнесла я, но с тем же успехом могла и промолчать – эти двое даже не заметили.

– Томас Макналти будет…

– Это Винона Коул. – Джас Джонски посмотрел на меня, но я подумала, что и так знаю, кто я. – Ее нашли на большой дороге в Нэшвилль. Рана от пули, видите?

– Это ж краснокожая, – неуверенно сказал призрачный незнакомец.

– Я вам заплачу, – грубо ответил Джас Джонски.

– Краснокожие плохо воспринимают лечение, – продолжал незнакомец, и я поняла, что он врач. – Еще неизвестно, вылечу я ее или убью. Они как дикие твари. Ты когда-нибудь пробовал вылечить птичке сломанную лапку? Вот тут то же самое.

– Слушайте, док, давайте вы вытащите из нее эту пулю, а если вы ее убьете, то я убью вас, годится?

Впрочем, он сказал это не с угрозой, скорее – пытался пошутить. Вечный юморист.

– Это справедливо, – сказал доктор, садясь рядом со мной и открывая саквояж.

– Ты говоришь по-английски? – обратился он ко мне.

Но я промолчала.

– Она говорит по-английски. Она работает на законника Бриско. Она цивилизованная, это точно.

– Я доктор, меня зовут Мемухан Тарп, – произнес он медленно, отчетливо, как разговаривают с ребенком. – Если будешь лежать тихо, я попробую вытащить пулю у тебя из плеча.

Он взял металлические щипцы и приложил их к ране.

– Вокруг дыры покраснение. Когда это ее?

– Те, кто ее привез, сказали, что она была в перестрелке у поселка Зака Петри. Они видели, что она следует за ними на расстоянии. Они возвращались со своими ранеными и решили, что лучше и ее взять на телегу. Кто-то из них знал, что она моя невеста.

– Меня к ним не звали, слава богу. Я слыхал, что была большая стычка, – сказал доктор Тарп. – Твоя невеста? Сынок, что это ты вздумал жениться на краснокожей? Они вообще не понимают, что такое брак, поверь мне. Запросто сходятся и расходятся.

Произнеся эти слова, он ввел инструмент, ища пулю у меня в теле. Я могла только, помня о своей гордости, не издать ни звука. Но даже коснись он моего сердца огнем, и то не было бы так больно.

– Даже не вскрикнула. Эти твари, ты сам видишь, они даже не люди, не такие, как мы с тобой.

Он все же нащупал пулю, поковырял в ране пинцетом, чтобы захватить ее покрепче, и вытянул с чмокающим звуком.

– Мушкетная, – веско заявил он, разглядывая пулю на скудном свету. – А теперь вскипяти мне воды, сынок, и я промою бромином. Вот, девица, теперь тебе должно полегчать.

Последние слова он произнес с явной гордостью за свое врачебное искусство, хоть и расточаемое на такую ничтожную особу.

– Доктор Тарп, – прошептала я, когда Джас Джонски вышел за водой.

– Да, девица?

– Вы знаете Лайджа Магана? Илайджу Магана? У него ферма рядом с Маккензи?

– Я знаю Лайджа. И всех его людей знаю. Так ты индеаночка с той фермы? Я и про тебя слыхал.

– Я та индеаночка. Доктор, вы можете дать знать Лайджу, где я? Он будет беспокоиться. Сколько времени я тут лежала? Он не знает, где я.

– А что, юный мистер Джонски не может оказать вам эту услугу?

– Я вовсе не невеста ему. Я его пленница. Вы только передайте…

Тут явился этот самый Джонски с миской воды, от которой исходил пар. Доктор посмотрел на меня, а я на него. Я не знаю, о чем он думал.

– Хорошо, девица, – произнес он, улыбнулся Джасу Джонски и – теперь бережнее, ведь мы уже познакомились и побеседовали по-английски – прочистил рану и налил в нее бромин из коричневого флакона.

– Теперь я это зашью, девица, – сказал он. – Будет немножко больно.

Он, что твоя портниха, продел нитку в большую иглу и схватился за мою рану. Вонзил металл раз, другой, третий, прямо сквозь кожу, и на этом, кажется, его работа была закончена. Даже омываемая болью, я была вне себя от страха, что сейчас он встанет и уйдет, бросив меня наедине с Джасом Джонски.

– Доктор, – снова прошептала я и слабо сжала его запястье.

– Не беспокойтесь, девица, – сказал он. – Все заживет.

Но что бы ни был за человек Джас Джонски, он обладал своего рода чутьем, за что мне сперва и понравился. Он понял, что между нами не все ладно.

– Винона, ты, наверно, хочешь держать это при себе. – И он вынул мой пистолетик с перламутровой рукояткой и положил рядом со мной на кровать. – Я не хотел, чтобы ты на него легла и прострелила себе что-нибудь.

– Где мои сапоги? – едва слышно прошептала я.

– Где твои?.. – переспросил он.

– Мои сапоги.

– Под кроватью. Нож в левом.

– А где мой «спенсер»?

– Я не видал никакого «спенсера». По-моему, ты теперь и так неплохо вооружена. – И он засмеялся.

Оба вышли. Я слышала, как щелкнул замок.