Тысяча черепогрызов

— Ах, это так сейчас называется? Ну-ну… — съязвила рыжая. Немного помолчав, добавила: — Говорю же — не собираюсь я торчать здесь вечно. Уеду. Может, и замуж выйду. Потом. Может, когда тридцатник стукнет.

Нортон снова пожал плечами.

— А вы сами-то женаты, Нортон? — вдруг спросила девица.

— А зачем тебе это?

— Праздное любопытство, знаете ли.

— Есть у него жена, — вмешался я. — Красивая…

— А-а… Ну, я ей сочувствую! — фыркнула Джулия и налегла на штурвал. Глиссер ощутимо завалился набок, входя в крутой вираж.

Нортон искоса взглянул на меня, усмехнулся, но ничего не сказал.

Мы уже достаточно удалились от города и вообще от побережья, и теперь внизу раскинулись бескрайние просторы джунглей. Листья у местной флоры — самых разных оттенков красного, так что зрелище довольно-таки необычное. Во всяком случае, для человека, прилетевшего с Земли и привыкшего к более каноническим пейзажам. Сверху весь громадный массив кажется единым полотном — кроны деревьев смыкаются, не оставляя шансов разглядеть что-нибудь под ними. Как девица собралась сажать машину где-то за пределами поселка — ума не приложу.

— Что, деревья-то здесь высокие? — спросил я.

— Деревья? — переспросила Джулия.

— Ну, то, что внизу растет.

— А… Ну, от кроны до земли — метров тридцать. Иногда больше, в зависимости от рельефа. Там, внизу — холмы, овраги, даже целые ущелья. Но на поверхности сангма везде ровная, как покрывало. Все неровности сглаживает.

— Что такое сангма? — настал мой черед переспрашивать.

— Ну… Не знаю, как объяснить… — задумалась амазонка. — Представь себе гигантскую губку с очень большими порами… А верхний слой этой губки порос листьями. Представил?

— Э-э-э…

— В общем, проще своими глазами увидеть. По сути, все, что ты видишь внизу, — почти что единое существо. Хотя, конечно, это не так. Скорее — огромная колония растений, очень тесно между собой связанных.

— Занятно. Я-то думал, джунгли — они и есть джунгли. Как на Земле.

— А ты был на Земле? — оживились Джулия и даже чуточку развернулась ко мне.

— Да вообще-то я там вырос, — сдержанно ответил я.

— Вот это да! А много путешествовал по Земле? Пирамиды видел? Или эту, как ее… Ну, стену огромную? И вообще, где бывал? В Европе? В Китае? В России? В Атлантиде?

— Атлантика, а не Атлантида, — поправил я. — Это вообще океан, а не страна… Ну а так… Бывал кое-где…

— Здорово! Расскажешь потом, как будет время? Я всегда мечтала побывать на Земле. Вот подкоплю деньжат — и специально съезжу!

— Угу, — буркнул я и сконфуженно замолчал. Если откровенно, то единственное, что я видел на Земле, — это несчастные три-четыре квартала Босваша. Из истории знаю, что раньше в тех местах было два разных города — Вашингтон и Бостон, но со временем оба так разрослись, что слились в один. А однажды мы с мамой ездили к каким-то родственникам в Техас. Но я тогда маленький был. Помню только, что было очень жарко.

Я, признаться, взгрустнул. Да уж. Для кого-то поездка на Землю — чуть ли не предел мечтаний, а сам я поспешил свалить оттуда, даже не попытавшись воспользоваться теми возможностями, что открываются только тем, кто побывал на прародине человечества. Но кто же знал, что здесь можно кадрить девчонок, просто рассказывая им про древние нагромождения камней?

Ладно, придумаю что-нибудь. Фантазией вроде бы природа не обделила.

Боковое окошко со стороны Нортона было открыто, ибо иначе мы бы и вовсе не поместились в кабину. И, хоть летели мы относительно неторопливо, дуло так, что через полчаса полета я начал шмыгать носом. Я чертыхнулся. Заполучить насморк в здешнем климате — то еще удовольствие.

Нортон, видя мои страдания, втиснулся-таки в кабину и закрыл окно. Сразу стало тихо и спокойно. Правда, и места в кабине стало меньше, так что я оказался зажат с двух сторон, как сосиска в хот-доге. Если бы я откинулся назад и левой рукой обнял рыжеволосую за талию — было бы чуть поудобнее. Но я не стал даже пытаться.

— Далеко нам еще? — спросил Нортон после затянувшейся паузы.

— Километров пятьдесят-шестьдесят. Пожалуй, надо уже снижаться, чтобы глиссер не заметили издалека. А потом поищем место для посадки.

— А куда мы будем садиться? Прямо в джунгли? — поинтересовался я, в очередной раз хлюпнув носом.

— Уж поверь — сядем. Только прекращай уже ко мне прижиматься, черт возьми!

Я обиженно заерзал, но отодвигаться было некуда, а пытаться потеснить Нортона — затея из той же серии, что и пробивание лбом бетонной стены.

— Да аккуратнее ты с ногами! — не унималась девица. — Не задень ничего, а то…

Фраза окончилась коллективным воплем, так как глиссер рывком ухнул вниз — стремительно, как оборвавшаяся кабина лифта. Джулия саданула меня по коленке, сбрасывая мою ногу с клавиш, которые конструкторы машины умудрились разместить в столь доступном для пассажиров месте.

Выровнять машину удалось в считаных метрах от колышущегося алого марева крон. Амазонка тут же развернулась ко мне и окатила таким взглядом, что я съежился, как сдутый мяч. В морду она мне не заехала, очевидно, только потому, что не могла выпустить штурвал.