Твой любимый фамильяр

Она истошно закричала, не в силах сбросить с себя этот огонь. А тот всё разрастался, охватил её платье, затем и кожу. Задымило, и чёрный столб взметнулся в ночное небо. В духоте отвратительно пахнуло жареным мясом, и Анни согнулась пополам от приступа тошноты. Не вырвало только чудом. В затылке будто тикало, а перед глазами серая брусчатка и муть. Треск охваченных пламенем костей. Последний крик мадам Вальтц внезапно отозвался новым, душераздирающим воплем, идущим от распахнутых дверей академии:

— Не-е-ет! Мама, нет!

Вскинув гудящую голову, Анни увидела застывшую в ужасе Алесту, медленно оседающую на колени. Её отчаянный вой разлился по двору эхом из боли, и не ощутить отголоски этих чувств было невозможно. Лёд, копоть и кровь во рту, затмившие даже эмоции Элая. Собственная природа рвала Анни на куски, и отстраниться от неё было невозможно. Алеста смотрела на дымящую догорающую кучу костей, в которую за миг превратилась её мать, и казалось, что миловидное личико, залитое слезами, никогда уже не озарится улыбкой.

— Алеста, мне жаль, но ты всё сама понимаешь, — видимо, даже Элай почувствовал, как перешёл незримую черту, его голос на секунду дрогнул, а в эмоциях проступил слабый хмель вины: — Поднимайся. Ты арестована…

Она перевела на него отсутствующий взгляд, долгий, потерянный. Сапфировые глаза были уже не здесь, они утонули в черноте её боли. Анни едва преодолела соблазн забрать себе хоть немного, чуть-чуть отрезвить, но тут Алеста запрокинула голову, тряхнув светлыми кудрями, и звонко, напрочь безумно, расхохоталась.

— Ха… ха-ха-ха…

Лучше бы выла. Лучше бы кричала, проклинала и рыдала. Но её смех даже среди оставшихся во дворе солдат вызвал ропот непонимания. Алеста медленно поднялась с колен, продолжая посмеиваться. Нисколько не изменив своей походке от бедра, изящно спустилась с крыльца и замерла на последней ступени, в десяти шагах от тлеющих углей. А затем вскинула руки вверх, и на кончиках аристократичных пальцев заплясал огонь.

— Ты! Ты, тупой ублюдок, хотел их! Их всех! Забирай! Забирай, бери всё, подавись! — голубые глаза вспыхнули яростью, копна кудрей казалась взвившимся огнём. И одним коротким, невероятно мощным взмахом рук Алеста отправила в обе стороны от себя шквалы гудящего от силы пламени.

Подчиняясь её воле, оно моментально захватило верхние этажи корпусов академии, и в небо повалил клубами чёрный дым. Раздавшиеся в ответ визги с третьего этажа вышибли из Анни весь воздух: они там, все, все девочки не в садах, а именно там — заложники, которые больше не нужны. Она с писком прикрыла голову руками, когда под новым шквалом огня из окон вылетело стекло и блестящими опасными кусками полетело во двор.

— Успокойся! — орал Элай, но было поздно. Снова безумно хохотнув, Алеста без сил шатнулась, чуть не упав, но победно сверкая глазами:

— Все тебе. Каждая. То, что от них останется через пару минут.

Спасаясь от пламени, с топотом десятков пар ног и криками начали за её спиной выбегать из здания другие маги, сдаваясь на волю с готовностью связывающих им руки блокирующими магию верёвками солдат. Элай поднял голову вверх и в ужасе застыл, потому как из оконных проёмов третьего этажа выглянули несколько крохотных мордашек с разноцветными косами — насмерть перепуганных, заплаканных и пищащих.

— Помогите! — взвизгнула одна из них, и Анни больше не могла стоять на месте и размышлять. Счёт на секунды.

— Стой! — только и успел крикнуть ей в спину Элай, но она уже понеслась внутрь академии, едва не взлетев по ступеням. — Блять… эй, вы, трое — с ней! Освободите эйфири! — приказал он ближайшим не занятым арестами бойцам, и Анни услышала, как за ней побежали несколько солдат. Он не мог покинуть это поле боя, не мог оставить бойцов без командования, особенно когда во двор в панике повалили люди, но сейчас Анни не нужна была его помощь.

«Я справлюсь. Я не сгорю», — убедила она себя, ступая в стены ненавистного ей здания.

Жарко. Невозможно жарко, только пламя уже не сможет причинить ей такого вреда, как раньше. Стихия Элая сильней. По холлу в академии разносился дым, где-то наверху истошно кричали запертые девчонки, горящие заживо. Удобные брюки позволили двигаться максимально быстро, перепрыгивая через две ступени. Дышать Анни старалась как можно реже и мельче, но с подъёмом на второй этаж пришлось приложить к носу рукав блузки, чтобы не сбиться с ритма. Где-то совсем рядом трещало и звенело, а мимо пронеслись старый преподаватель истории магии и одна из садовниц в зелёной форме: они спасали свои шкуры, и никому не пришло в голову отпереть маленьких воспитанниц, дать им шанс.

— Леди! Подождите! — кричали ей в спину запыхавшиеся от быстрого подъёма по ступеням солдаты, но Анни уже добралась до третьего этажа и неслась по хитросплетениям коридоров. Она помнила, где находились запасные спальни, в которых девочек селили на время зимы, когда умирал сад.