Твой любимый фамильяр

— Высшую меру уже получило это тупое тело, — прервал тираду Элай, кивнув на проигравшего и разливающуюся под ним лужу крови. — А с бойцом, который способен думать головой, а не жопой, я бы побеседовал лично.

— Но… высшая мера, — робко попытался возразить Винд, поправляя свой китель.

— Я решу, какую меру он получит. Разрешите воспользоваться вашим кабинетом, командующий? — дождавшись сомнительного кивка, Элай на всякий случай предупреждающе рявкнул тихо шепчущимся солдатам: — Разошлись! У вас полчаса, чтобы прибрать тут!

***

Кабинет командующего был небольшой по сути клетушкой с рабочим столом для отчётов, парой пошарканных стульев и скромным окном во двор. Элай со вздохом присел на место Винда и достал портсигар, наблюдая, как за ним заходил Калеб и прикрывал дверь.

— Куришь? — со странным для себя любопытством спросил он парня, и тот заметно расслабился спокойному тону:

— Свои есть, мне с барского плеча нахер ничего не надо, — Калеб достал из кармашка гимнастёрки слегка мятую самокрутку и сел напротив Элая, затягиваясь крепким дымом.

Удивление росло. Новобранец казался абсолютно невозмутимым, словно не он только что убил на глазах полусотни солдат человека, и не ему грозит быть сожжённым посреди двора в назидание другим. Хорошо смазанная железная рука не скрипела, и сигарету он держал именно ей, будто демонстрируя, как наловчился управлять протезом, не спрятанным рукавом. Светлое лицо с небрежной щетиной было недоверчиво прищуренным, и его молодость совсем не сочеталась с болотно-зелёными, жалящими глазами. Военная короткая стрижка каштановых волос под ёжик дополнялась выбритыми висками. Калеб точно не был напуган, хоть его жизнь висела на волоске.

— Ты мне тупым не показался, и слабым тоже. И что, не боишься попасть под горячую руку? — Элай усмехнулся и щёлкнул пальцами, зажигая на их кончике слабо затрепетавший огонёк. Поджёг свою сигарету. Он и не сомневался, что как старший по званию должен будет сжечь наглеца сам.

— А ты — под железную? — усмехнулся Калеб. — Я умею побеждать даже тех, кто сильней меня. С тобой было бы интересно сразиться, наследник.

— А с тем мудлом — явно скучно, верно? Ты же мог его сжечь. Легко. Но решил схитрить и использовать не стихию, а надёжную стрелу, — Элай не мог скрыть своё почтение такому выбору. За пять лет сражений с магами воды он сотни раз видел, как жизни спасала именно сталь: когда соперник сосредоточен на создании магической атаки, нет ничего проще, чем метнуть в него нож.

— Ещё бы я не тратил силы на всякую шваль, — Калеб выдохнул длинную струйку дыма и закатил глаза: — Слушай, я всё равно покойник. Мне терять нечего, как видишь. Так что давай уже докурим, пойдём обратно во двор, ты сделаешь из меня стейк… Только если думаешь, что я сдамся без боя, то хуй там плавал.

Удивление таким стойким поведением сменило уважение: он не пресмыкался и не молил о пощаде, чего можно было ожидать. Калеб невозмутимо выдержал долгий и оценивающий взгляд Элая, и тому быстро стало очевидно, что парень бывал в передрягах похуже этой. Откинувшись на стуле, с любопытством кивнул на его руку:

— Как это случилось?

— А я могу не отвечать и послать тебя в жопу дракона?

— Можешь. Но знаешь, если бы от моей откровенности зависело, буду ли я жить, то я бы предпочёл говорить правду. Как минимум — у тебя есть сестра, которой не понравится увидеть твой труп.

Калеб поджал губы и стряхнул пепел прямо на пол. В болотных глазах мелькнули злые искры, но аргумент, кажется, вышел весомым. Однако объяснять он ничего не спешил, только тихо произнёс:

— Делавер. Моя фамилия Делавер, и думаю, ты должен был её слышать. Тогда и тупых вопросов задавать будет не надо.

Элай усиленно пытался припомнить: звучало и впрямь знакомо. Но не по военным годам, а гораздо более ранним. Нечто громкое, из газет и сплетен. Пришлось сделать две коротких затяжки шафранового дыма, прежде чем в мозгу щёлкнуло:

— Тироль, лет тридцать назад. Супруги Делавер, чокнутые экспериментаторы, собрали в собственном поместье магов всех домов и попытались выполнить ритуал соединения стихий. Взрывом снесло половину города, сотни трупов, включая всех участников эксперимента… Так ты — их выживший сын?

— Собственной персоной, алле-оп, блять, — кивнул Калеб и покрутил железным запястьем. — А знаешь, с железной рукой на самом деле очень недурно живётся. Только дрочить приходится левой.

— Сестра тоже выжила, значит, — задумчиво кивнул Элай, сдерживая улыбку. Ему настолько нравилось, что собеседник не стремится оправдываться или давить на жалость непростым прошлым, что впервые за долгие годы полной социофобии разговор заканчивать не хотелось.

— Тогда — да, — чуть тише признался Калеб и с раздражением раздавил окурок в пепельнице на столе Винда. — А сейчас я не уверен, что она ещё жива.

— Что это значит? И почему тот солдат назвал её шлюхой?

— Слушай, какое это имеет отношение к…