Туманы и чудовища

Леда достала из кармана ножницы и иглу. В свете розоватой лампы, висящей под потолком у стены, костяные инструменты казались чем-то нереальным. Чем-то слепленным в шутку. Чем-то совсем непохожим на привычные Леде металлические рельефы, которые когда-то обожгли ее кожу и чуть не добрались до костей. Она подползла поближе к Буяну – глаза его распахнулись, и синева снова затопила желтое пламя. Ромбовидные зрачки, казавшиеся поначалу чем-то звериным и по-своему чудовищным, замерли на ножницах в Лединых руках.

– Я могла бы…

– Нет.

Он произнес это без тени злобы, не стараясь оборвать. Не устало и не обреченно. Скорее так, словно давно выиграл сам с собой какой-то спор. Спор, в котором Леде не было места.

Ваари сделал это с собою сам. Он не стал напоминать о том, сколько боли пустые нити причиняли всему вокруг. Не принялся объяснять, что Леда, должно быть, сумасшедшая, раз вообще об этом задумалась.

Он поднял на нее взгляд и шевельнул щупальцами. Леда подползла еще ближе: откинулась назад, уперлась шеей и спиной в покрытое неровной чешуей плечо, вздохнула и закрыла глаза. Приятная тяжесть черного хвоста обвила ее ноги. На грудь опустилась перепонка крыльев – открой Леда глаза, и когти их окажутся совсем близко от ее лица.

– Мы не сдаемся, – заявила она упрямо, потому что кто-то из них должен был быть упрямым. – Мы перегруппируемся.

Мир большой – вот что она имела в виду. Мир большой, и магических дворов много, и кто-то где-то должен знать о черных нитях больше. Кто-то наверняка был довольно глуп. Кто-то тоже совершал ошибки, и, может быть, все заканчивалось немного иначе.

Ваари не ответил. Леда почувствовала спиной, как он вздохнул, а после слушала, как дыхание его замедляется, углубляется и выравнивается. Под мерный рокот заключенных внутри него волн Леда заснула.

Ей приснилось море – не спокойное, не закатное, но бушующее и радостное. Освобожденное. Примирившееся.

Она услышала в раскатах грома знакомый смех и засмеялась тоже. И они снова танцевали: Ледаритри Астарада, дочь своих родителей, и Вихо Ваари, Узел Ветров, отец кораблекрушений и младший брат.

Они вернулись в Инезаводь вместе с туманом. Сошли на берег неподалеку от маяка, в бухте, куда Леда ухнула после пожара. Подальше от любопытных глаз.

Леда почти не запомнила прощаний. Может, она уже ничего не сможет запомнить в своей жизни: ее сосуд переполнен.

Она снова стала Ледаритри, но не перестала быть Ледой. Она потеряла друга и нашла его. Она оказалась винтиком в чужом пророчестве и крошечной точкой во множестве чужих судеб.

Она взяла с Беневолента обещание встретиться вновь.

– У нас заметный корабль, – буркнул Саасши, который все еще смотрел на Леду исподлобья, но теперь она знала: он делает это просто так, потому что может. У человека, который провел столько времени в молчании, было странное чувство юмора.

– Особенно теперь, – добавила его сестра, кивая на устроившегося на носу Тараша: ему там понравилось, и шутка почти превратилась в реальность.

Беневолент обнял ее так крепко, что в лопатке что-то скрипнуло, а Буян вперил в принца недовольный взгляд.

– Я только сейчас понял, – хохотнул Беневолент. – Что оба моих спасителя вернулись в мою жизнь одновременно.

– И мы выпьем за это в следующий раз, – подал голос Саасши и замахал руками на столпившихся на берегу ребят.

Те послушно отправились к лодке, а сам Саасши задержался. Леда и глазом не успела моргнуть, как он обнял ее чуть повыше талии, – так ему было удобнее всего.

– Спасибо тебе, – прошептал он куда-то ей в живот и так же быстро расцепил руки. Словно ничего и не было.

– Я все запомнила, Саасши, – прокричала Леда, когда лодка их почти добралась до корабля. – В следующий раз заобнимаю!

Она, конечно, уже не услышала, что он ответил. Но Леда предпочла думать, что это было «Обязательно».

Они поднялись к дому Ваари и застыли среди почерневших досок. Леде пришлось забраться Буяну на плечи, а ему – карабкаться по скале, цепляясь за нее когтями. Крыло его начало заживать, но до полетов было еще далеко. Да и не то чтобы это можно было назвать полетом в полном смысле слова.

– Это, скорее, скольжение. В ту бурю просто было так много ветряных потоков…

От дома остались только фундамент, часть стены и свалка металла. И конечно, множество погребенных на дне морском ножниц. Среди них не было того, что Ваари мог бы сплавить из металла с черного рынка.

Память возвращалась к нему кусками – ошеломляющими, без всякого порядка и логики. Буян рокотал, усмехаясь, когда пытался объяснить Леде, что именно Вихо Ваари строил под скалами.

– Это что-то вроде… ящика, – рычал он, когда они сидели под звездным бескрайним небом, отражающимся в волнах, которые рассекал корабль Саасши.