Туманы и чудовища

Леда шла вверх, и туман поднимался вместе с ней. Цеплялся за сапоги и подол юбки, зарывался в волосы. Если бы Леда была поэтом, она непременно писала бы о нем, как о чем-то живом. Как о последнем дыхании каменного исполина, чей Хребет разделял континент. Но Леда не была поэтом и думала только о том, как неумолимо приближается громада дядиного дома. Дома, что должен был достаться кому-то другому, а не девочке, которая в нем совсем не нуждалась.

Отсюда домишки нижнего яруса, мост и площадь казались конструктором, в котором разочаровались на полпути и бросили несколько блоков в сторонке. Залив в самом деле походил на широкий меч. Или на сложенные лезвия Цеховых ножниц. Рука Леды снова потянулась к карману и сомкнулась на синей ткани юбки. Она скучала по тяжести ножниц. По тонкому, едва уловимому звуку, с которым рвалась магическая нить-струна. По тому, как аккуратно наворачивала нити на приоткрытые лезвия, стараясь их не разрезать: мастера скидывали на подмастерьев большую часть рутинной работы, но Леда не жаловалась. Ей нравилось чувствовать под пальцами звон обещаний. Нравилось даже легкое покалывание, пронзающее кожу, стоит дотронуться до магического полотна Вселенной. Нити для механизмов, обработанные и выдержанные, требовали аккуратности, но были не настолько опасными. Порезы от них не оставались с тобой на всю жизнь.

Сквозь прошлогодний пласт сухой травы уже пробивалась молодая, зеленая. Да, Инезаводь была серой, но не лишенной цвета. Ветер принес с собой тот неопределенный запах весны, который нельзя назвать никак, кроме «свежести». Леда зажмурилась и сделала глубокий вдох.

Дом семьи Астарада – ее дом, ее фамилия, которую она заперла здесь вместе с леди Ритри, вместе со сковывающими платьями, жесткими воротниками и сборниками гимнов, – встретил ее на повороте дороги, почти выпрыгнул из-за склона, который у самого подъема переставал быть пологим. Леда остановилась.

Дом был двухэтажным, как и почти все дома в Инезаводи, но, в отличие от остальных, растянутым вдоль дороги. Широким. И выглядел давным-давно заброшенным. Ряды окон походили на потускневшие глаза, и в стелющихся по земле вихрях дымки дом казался вынырнувшим из морских глубин чудовищем, которое отчаянно нуждалось в глотке воздуха.

Он был меньше, чем Леда помнила, и не только потому, что она успела вырасти, а дом – чуть осесть. Просто тогда, давным-давно, он был для Ледаритри Астарады тюрьмой, а теперь… теперь – всего лишь домом. Не стоило бояться его. И даже если Леда отыщет и нужную комнату, и ключ от нее, леди Ритри не вернется. Ведь она всегда оставалась рядом.

Леда прикрыла глаза, и перед ней заметались тени прошлого: нанятые дядей мастера из далекой столицы. Они рылись в световых коробочках, за отопительными плитами – подтягивали скрытые там нити. Их Леда не видела, как ни щурилась и как ни запрокидывала голову, но движения ножниц ее завораживали: лезвия распахивались и смыкались, когда мастера обрезали износившиеся нити, выписывали в воздухе узоры, завязывая узелок.

Странно было сознавать, что сбежала Леда тоже из-за мастера, которого дядя однажды пригласил в дом. Тот был высоким и каким-то выцветшим: его бледные глаза пронзали Леду, словно иглы. Он обещал сделать ее «идеальной наследницей». А она уже тогда знала, в чем суть этих слов. С нитями судьбами не связывались, но иногда деньги перевешивали. Когда до Леды доходили слухи о подпольных мастерах, она представляла тот бледный, колкий взгляд. Она не стала дожидаться, смогут ли из нее сделать марионетку. И отправилась туда, где сама могла решать свою судьбу.

Каждый следующий шаг давался легче и легче: Леда смотрела на дом своей юности, непривычно печальный, и совсем не жалела, что оставила его.

Вот только она не ожидала увидеть его пустым. Дядя завещал особняк ей – он бы скорее удавился, чем отдал свою собственность городу. Будь в этом смысл, он продал бы дом соседям, но куда бы он дел деньги? Закопал со злости на заднем дворе?

Леда не приезжала в Инезаводь, когда получила письмо о его кончине. Просто не могла. Оно жгло ее карман, а потом – дно тумбочки, но она не бросилась заказывать экипаж до серого городка на побережье.

Ей помог Жоррар. У старого механика имелись удобные связи – паутиной раскинулись по всему городу, сродни тем громадам, что плели пауки на его островной родине. Он свел ее когда-то с проверенными банкирами, и он же помог передать права на особняк тем, кто нуждался в нем куда больше сбежавшей от прошлого девчонки.

Лиса не заговорила о нем сама, и Леде неловко было начинать разговор первой. Но теперь… теперь она обязана была узнать, почему семья Шторм осталась на нижнем ярусе города.

Дом Дэси возвышался над остальными почти у самого края – насколько позволял здравый смысл, конечно. Ветра на скалах были безжалостны, и без магического отопления здесь пришлось бы туго. На верхнем ярусе оно все еще работало, но проблемы начались еще до того, как Леда сошла с корабля в заливе Клинка и впервые увидела своего дядю.