Туманы и чудовища

Чтобы спуститься, ей понадобится не меньше получаса. Даже если она побежит.

Леда приподняла юбки и побежала.

Кажется, забравшийся на стену Расион Деж окликнул ее. Кажется, пытался последовать за ней. Она не заметила, когда он отстал. Кровь стучала в ушах, как сумасшедшая; на зубах скрипели принесенный ветром песок и пыль с равнин. Ступни горели – эти сапоги не были предназначены для долгих забегов. Как и сама Леда.

Она пронеслась по витиеватой улочке, которая в дневном свете ожила еще больше: на ней наконец появились люди. Леда задела плечом вывеску мясной лавки, перепрыгнула через наклонившуюся старушку, пытавшуюся поймать выкатившееся из рук яблоко, и не вписалась в поворот.

Ей и в голову не пришло остановиться и потащить кого-то за собой. Может, так действовал мундир: он был латами общественного мнения, а еще накладывал определенную ответственность. Леда не была Когтем, но в мгновения, пока сапоги ее выстукивали по каменной кладке песню погони, именно Когтем она себя и чувствовала.

Леда вынырнула из-под темной арки моста, затормозила, опять не вписавшись в поворот, и тут же отпрянула в тень. По дороге к другому перекату моста бежал знакомый мальчишка. Бежал так, словно не скакал совсем недавно по огромным мокрым камням, рискуя свернуть шею.

Он постоянно оглядывался и прятался за углы. Леда попыталась успокоить дыхание и закатила глаза – в ее времена такого бы не потерпели, вмиг научили бы прятаться на виду. Лиса назвала его Штормом… В этих краях все дети, которым некуда было идти, носили эту фамилию. Само море брало на себя роль их защитника.

Леда поежилась. Тиль так и не рассказал толком, зачем он сбежал в туман. Правда пытался найти пропавших? Или все-таки хотел пропасть сам? Что делал он у затопленных пещер на мысе? Может, опять искал приключений и ослушивался приказов, как и все дети. А может, и в самом деле рвался стать героем.

Она вздохнула и снова одернула края мундира. На этот раз он подсказал ей, что стоит заняться еще одним любимым делом Когтей Благого Корпуса. Слежкой.

Леда всегда выделялась в толпе – в основном из-за роста. В столице она носила значок Цеха, а люди поглядывали на нее если не с уважением, то хотя бы с любопытством. Иногда – с презрением. А чаще всего – безразлично. Столичные жители видали и не такое. Да они мимо башен каждый день ходят, что тут удивляться!

Сейчас, на оживших улочках Инезаводи, в бордовом мундире и не доходившей до щиколоток синей юбке, Леда казалась себе мишенью. Она возвращалась не для этого. Ладно, она была почти уверена, что возвращалась совсем не для этого. Нужно было оставить мундир в таверне.

Тиль не заметил ее: продолжал двигаться перебежками, пытаясь слиться со стенами. Рыжесть ему в этом знатно мешала. Они покинули город той же дорогой, какой утром пришли сюда, и Леда уже подумывала окликнуть его. Остановить. Спросить еще раз о случившемся на маяке, бряцнув для убедительности серебряными застежками. Дети ведь любят побрякушки и символы власти? Наверное.

Леда попыталась представить, как отреагировала бы сама лет в одиннадцать, если бы за ней увязался Коготь. Вероятно, залепила бы ему в глаза песком и сбежала бы при первой же возможности. Она не сталкивалась с Когтями до того, как прибыла в Город-Гроздь, но в таком официальном мундире мог бы ходить только человек, посланный тетей и дядей. А когда дядя хотел ее видеть, это не сулило ничего приятного. Леда должна была либо провести очередной скучный вечер, изображая идеал племянницы, либо заниматься в своей комнате до зубовного скрежета, заучивая даты, и гимны, и качества, необходимые настоящей леди. Поначалу ей это даже нравилось. Леда любила узнавать новое, а манеры, и гимны, и история были именно чем-то новым и отвлеченным. Но потом Леда поняла, что это еще один способ удержать ее на месте. Сделать удобной. Так что любого увязавшегося за ней мундира ждало разочарование.

Необязательно, конечно, что у Тиля есть с ней что-то общее. Но Леда подозревала, что он тоже при случае запулил бы горсть песка в глаза представителю власти. Если попадет, она им даже немного погордится.

Туман сгущался, что было Леде и на руку, и помехой. Рыжая шевелюра Тиля хорошо просматривалась даже в серости, но идти становилось сложнее.

Мальчишка вдруг остановился у самой кромки воды – эту малость Леда все еще различала. Под его ногами что-то темнело. Что-то большое, и пугающее, и, кажется, дышащее…

– Стой! – Леда вытянула руку и понеслась вперед.

Тиль обернулся – серые глаза расширены, брови сведены. Все такой же бледный и худой. Худой, как и все Штормы, что только видывала Инезаводь.

– Ты что, следишь за мной?

Запыхавшаяся Леда нависла над чем-то темным и пугающим… оказавшимся ее собственной черной юбкой, колыхавшейся в ленивом прибое. От этой юбки она избавилась вчера. Значит, ей ничего не приснилось и не показалось? Наверное.

Тиль нахмурился и чуть склонил голову. Он не злился, он, кажется, был разочарован. Леда привыкла разочаровывать людей, но сейчас это кольнуло ее сильнее обычного. С чего бы?