Туманы и чудовища

Когда-то Соль едва доставала Леде до груди, а теперь могла бы посмотреть ей в глаза на равных, если бы слегка подпрыгнула. Волосы ее стали еще длиннее и, кажется, бледнее: Соль родилась с такими, заранее выцветшими; говорили, что Ткачи просто не придумали ей судьбы. Соль это дико не нравилось: может, потому она и оставляла волосы распущенными, напоминая Мирозданию о том, что оно может записать на ее белом полотне все что угодно. Когда они еще общались, Соль верила. Верила в карты, которые раскладывала бабушка Лиса, верила в песни, которые пели в равнинном храме, и верила в то, что однажды нить ее судьбы заискрит красками. Леда больше не могла проверить, так ли это.

Похоже, вера Соль не пошатнулась и теперь.

– Какими ткацкими тропами ты здесь оказалась?

Соль все еще была громкой. Она казалась сияющим пятном в полутемном, чуть оранжевом от огня помещении. Платье на ней тоже было светлым – из грубой ткани, на вид не особо теплой и легкой. Зато оно шло к ее бронзовой коже и обнимало ее пышные формы как влитое: шили на заказ и наверняка с любовью. Соль, судя по заношенности наряда, относилась к нему так же.

Леда сама не заметила, когда губы ее расползлись в улыбке. Колючка Соль совсем не оправдывала свое прозвище: его дали мальчишки, за которыми она гонялась, размахивая волосами. Но прозвище ей понравилось, стало ее частью, и теперь Леда не могла отделить ее настоящее имя от этого – приросшего намертво, как гриб, от которого вовремя не избавились.

– Сольварай, – сорвалось с губ Леды, и улыбка ее стала еще шире. – Я надеялась, что ты давно отсюда уехала.

Соль приподняла кустистые, тоже светлые, брови и рассмеялась – громко и открыто, как делала и все остальное.

– Ты ведь меня знаешь! – Она запрыгнула на стул рядом и кивнула бармену, но заказывать ничего не стала, а снова обратилась к Леде: – Нет места лучше дома.

Если кто и мог выбраться из Инезаводи раньше Леды, так это только Сольварай Жадар. Ее семья владела фермой у подножия скал, подальше от берега, но Соль была растением без корней, перекати-полем. Ничто во всем свете не могло ее остановить, если Соль на что-то нацеливалась.

Леда всегда представляла ее капитаном воздушного корабля. Или странствующим торговцем. Она не думала, что встретит ее здесь, в Инезаводи, куда вернулась потому, что больше возвращаться было некуда.

Леда поспорила бы, что Инезаводь давно перестала быть домом, но проиграла бы: все вокруг вросло в нее так же крепко, как собственная нить судьбы. Город-Гроздь за все проведенные в нем годы так и не стал для Леды тем же. Она не была перекати-полем, ее корни остались здесь. Запертыми на ключ.

– И зачем ты так? – Соль притворно надула губы. – Только мама называет меня полным именем. И только когда я делаю что-то не так.

Леда прищурилась:

– Глаз за глаз.

Соль снова рассмеялась.

– Только не говори, что ты больше не Ледаритри! Что, столица теперь крадет не только друзей, но и их имена?

Странно, но теперь, когда Лиса уже назвала Леду так, над ее именем будто сломалась печать. Леда оставила Ритри здесь. Она вернулась. Ей следовало этого ожидать.

– Теперь меня зовут просто Ледой. – Она задержала дыхание.

– Тебя зовут, уже хорошо! – просияла Соль и хитро усмехнулась. – Травишься местной похлебкой?

Из-за деревянной двери за стойкой, куда, похоже, совсем недавно исчез бармен, раздалось сопение.

– Ну, Дерек, я не со зла! – Соль повысила голос, хотя это было бессмысленно, ее и так все прекрасно слышали. – Для моллюсков не сезон, остатки же.

Леда опустила взгляд в тарелку – и не заметила, когда та успела опустеть.

– Спасибо, Дерек! – крикнула Леда в сторону кухни, оттолкнулась от стойки и направилась к двери.

Соль, конечно, зашагала следом.

– Воу! – выдохнула она себе под нос и качнула волосами. – Ты еще, что ли, выросла?

– Не теряла времени даром, – пробормотала Леда и по привычке поправила перчатки. После выкрутасов с ложкой пальцы ныли – пришлось схватить ее не так, как учили когда-то на уроках этикета, а как нож, которым готовишься ударить противника.

Взгляд Соль скользнул вниз, и Леда приготовилась к расспросам – в конце концов, прежде она не носила перчаток. Даже когда руки ее мерзли после дня, проведенного на скалах, и…

– Тебя правда прислал Корпус?

Соль задала этот вопрос на едином выдохе, чуть склонившись в сторону Леды, – так, что ее волосы закрыли собой темно-синий рукав. Что-то брякнуло, и Леда разглядела вплетенные в светлые пряди ракушки. Соль не так часто становилась серьезной, но сейчас ее лицо приобрело непривычное выражение – любопытное и в то же время обеспокоенное. Словно она и хотела, и боялась узнать ответ.

Леда вспомнила оставленный на кровати мундир и спрятанные под половицей сбережения: эти прямоугольные пластины, тонкие и легкие, были в ходу в Городе-Грозди, а здесь их встретили с легким недоумением.

Леда не видела Соль несколько лет, не станет ведь она идти на поводу у слухов?..

– Если так, то я… – Соль закусила губу, придержала для Леды дверь и выдохнула уже на улице. – Я всегда готова помочь. Спрашивай, о чем хочешь.