Тухачевский против зомби

3. В случае нахождения спрятанного оружия расстреливать на месте без суда старшего работника в семье.

4. Семья, в доме которой укрылся бандит, подлежит аресту и высылке из губернии, имущество её конфискуется, старший работник в этой семье расстреливается без суда.

5. Семьи, укрывающие членов семьи или имущество бандитов, рассматривать как бандитов, и старшего работника этой семьи расстреливать на месте без суда.

6. В случае бегства семьи бандита имущество таковой распределять между верными Советской власти крестьянами, а оставленные дома сжигать или разбирать.

7. Настоящий приказ проводить в жизнь сурово и беспощадно.

Председатель Полномочной комиссии ВЦИК Антонов-Овсеенко

Председатель губисполкома Лавров

Секретарь Васильев

Прочесть на сельских сходах».[5]

– Что здесь написано? – усмехнулся напряженно Никита. – Какая борьба дает какие результаты?

– Это сознательно написано, чтобы хоть как-то показать, что власть держит ситуацию под контролем. На деле ничего не изменилось.

– И не изменится, даже если всех мирных жителей они решат перебить! Во-первых, ничего не выйдет, а во-вторых, мало крови пролито?!

– Да не кричи ты, и так все знаю, видела не меньше твоего. Только меня кто послушает?

– А кого слушать? Меня уже не послушали…

– Они послушают своих. Тухачевского. Иди и отыщи его. Если не сможешь найти с ним общий язык – пиши пропало…

Инга осталась на улице, а Никита пошел внутрь. Управление, состоявшее из трех этажей, кишело народом – мятые и грязные красноармейцы, чиновники в нарукавниках, толстые завхозы в буденновках и косоворотках, чиновники в гимнастерках. Шум, толчея. Какой там отыскать столь яркого командарма, как Тухачевский, когда кругом один сброд?!

…Его нельзя было не заметить – огромный, в идеально сидящей и выглаженной форме – среди всеобщей расхлябанности, царящей здесь – шел он, широко шагая по коридору Главного управления РККА, и все движение, вся жизнь здесь словно замерли с его появлением.

Глядя на его стать, на его четкий, чеканящий шаг, Никита подумал, что вполне возможно справедливо дворянский род Тухачевских ведет свое исчисление от Индриса. Вообще ведь, надо сказать, что Индриса-то никогда не существовало в действительности, это персонаж вымышленный. Никакого документального доказательства его существования нигде не найти, да и в 17 веке бояре часто приписывали себе иностранных предков, желательно с малопонятными литовскими именами, чтобы сознательно возвысить свое происхождение. Вот от этого Индриса произошли и Толстые, и Дурновы, и Милославские, и, по мнению ряда исследователей – Тухачевские. И даже если его не существовало в природе, то, глядя на этого статного и сильного человека, от которого так и веяло благородством и воинской силой, следовало бы придумать ему такого предка, подумал Никита!

Родился он 16 февраля 1893 года, и ко дню их встречи уже успел заработать себе весьма достойную для 27-летнего человека биографию. Родился в семье обедневшего смоленского потомственного дворянина Николая Николаевича Тухачевского (1866–1914), мать – Мавра Петровна Милохова (1869–1941), крестьянка. Герб Тухачевских, который Никита впервые увидел в каком-то архиве, напоминал польские – те, которые пользовались Грифом и Погоней IV. Из чего, как считал Никита, проистекает вывод о польском происхождении командарма.

Детские годы его прошли в селе Вражском Чембарского уезда Пензенской губернии (ныне Каменского района) и в Пензе. В 1904–1909 годы учился в 1-й Пензенской гимназии. Окончил Московский Императрицы Екатерины II кадетский корпус (1912).

В Русской императорской армии он состоял с 1912 года: по окончании кадетского корпуса поступил в Александровское военное училище, которое закончил в 1914 году в первой тройке по успеваемости. В конце обучения выбрал службу в лейб-гвардии Семёновском полку, и после прохождения необходимых процедур (получение согласия офицеров полка) гвардии подпоручик Тухачевский в июле 1914 года был назначен младшим офицером в 6 роту 2 батальона.