Цзюнь Цзюлин

Последние несколько дней Фан Чэнъюй уже принимал лекарства Цзюнь Чжэньчжэнь. Прошлым вечером на празднике ему не только хватило энергии вдоволь насладиться фонарями, но даже сегодня ему удалось съесть больше обычного. И это все при том, что прежде он выбивался из сил от пары брошенных фраз, поскольку принимал слишком много лекарств и практически не ел нормальной еды.

Они уже от и до изучили болезнь Чэнъюя и в течение многих лет искали врачей, способных вывести яд из его организма, но за все это время ни одному лекарю не удавалось добиться подобного результата.

Неужели семья Цзюнь в самом деле обладала секретными рецептами лекарств?

Буквально только что старая госпожа говорила про то, что Чжэньчжэнь должна была знать свое место. Теперь же старушке приходилось взвесить все «за» и «против» и хорошенько все обдумать.

После того как управляющий Гао ушел, госпожа Фан выслушала от свекрови историю о Чжэньчжэнь и проигранных пяти тысячах.

– Как бы то ни было, оно и к лучшему, – заявила невестка. – Для человека лучше иметь хорошую репутацию.

И то верно.

Старая госпожа Фан улыбнулась, и ей в голову пришла одна мысль, после чего ее лицо снова стало серьезным.

– Какова вероятность того, что отравивший Чэнъюя человек передал ей противоядие и помог со всем остальным? – спросила она.

Очень тяжело было осознать то, что спустя столько лет тщетных попыток вылечить молодого господина это вдруг удалось сделать Чжэньчжэнь.

– Матушка, наши люди следили за ней. Никто подозрительный не связывался с ней и уж тем более не говорил с ней наедине, – сказала госпожа Фан.

– А вдруг это случилось еще в Фунине? – заявила старушка.

Об этом уже было не узнать.

Если это так, то их противник действительно серьезно и долго готовился.

– Много… прошло слишком много времени с тех пор, – пробормотала старая госпожа.

Брови госпожи Фан немного подскочили.

– Матушка, а вы верите в ее слова о том, что отца и господина действительно убили? – прошептала она.

Старая госпожа Фан с минуту молчала.

– Я не знаю, – ответила она. – Сейчас я уже ничего не знаю.

Вся жизнь и ее дальнейшие планы, которые старушка с самого начала держала под контролем, были сорваны ее внучкой. Теперь все было очень неопределенно.

Госпожа Фан тоже затихла.

– Я тоже не уверена, но одно знаю точно, – решительно произнесла она. – Я хочу, чтобы Чэнъюй смог жить дальше.

Если Чэнъюй будет жить, независимо от желания других, она все была готова отдать.

– Как дела у брата? – спросила Фан Цзиньсю, войдя в комнату Фан Юйсю.

– Пошли к нему и вместе прогуляемся.

Поскольку вся семья впервые за последние десять лет вместе посетила Праздник фонарей, у них с братом появилось больше тем для разговоров, поэтому сестры стали чаще его навещать.

Либо же они чувствовали, что с каждым днем у них оставалось все меньше времени для того, чтобы побыть вместе.

Родился Фан Чэнъюй в марте, и вот-вот ему должно было исполниться четырнадцать лет. Врачи уверяли, что до пятнадцати он не протянет, то есть жить ему оставалось только этот год.

– Служанки сказали, что Цзюнь Чжэньчжэнь отправилась к Чэнъюю… – сказала Фан Юйсю.

Фан Цзиньсю остолбенела и тут же вскинула брови.

– Что она у него забыла? – настороженно бросила она.

– Не знаю. Это бабушка с матушкой отвели ее туда, – задумчиво ответила Фан Юйсю. – В последнее время состояние брата заметно улучшается.

– Ему не становится хуже от ее присутствия? – выпалила Фан Цзиньсю, развернулась и ушла. – Я схожу, посмотрю.

– Третья сестра! – поспешно выпалила Фан Юньсю.

Но Фан Цзиньсю уже и след простыл.

Юная госпожа Цзюнь села перед Фан Чэнъюем и стала внимательно рассматривать его лицо.

Они были очень близко друг к другу, но Чэнъюй не чувствовал никакой неловкости и продолжал улыбаться.

– Я красивый? – вдруг спросил он.

– Чэнъюй, а ну не балуйся, – мягко сказала госпожа Фан.

– Мама, на Празднике фонарей очень многие люди хорошо отзывались о моей внешности, – слегка смущенно сказал юноша. – Думаю, это правда.

Кто же мог быть суров с ребенком, который долгие годы находился в изоляции от внешнего мира, а потом, появившись перед лицом народа, получил такую похвалу?

Конечно, он придавал значение этой похвале и страстно желал, чтобы эти слова оказались правдой. В этом не было совершенно ничего плохого, ведь это обычные человеческие чувства, а не какие-то шутки или сарказм.

Госпожа Фан посмотрела на него с еще более мягким лицом.

– Ну конечно это правда, – твердо сказала она и бросила взгляд на Чжэньчжэнь.

Но не было никакой необходимости глазами взывать к помощи: юная госпожа Цзюнь уже улыбалась.

– Мой двоюродный братец очень хорош собой, – добавила девушка серьезным голосом без какого-либо притворства.

Молодой господин улыбнулся и кивнул.

– Моя двоюродная сестрица тоже очень красивая, – сказал он.

Старой госпоже Фан было совсем неинтересно слушать эти разговоры. Внешность для нее не имела никакого значения.

– Чжэньчжэнь, как долго еще придется принимать это лекарство? – торопливо спросила она.

Цзюнь Чжэньчжэнь обернулась и взглянула на чашу с лекарственным отваром, которая стояла на столе и источала резкий запах.