Цветочница и птицелов

– Что-нибудь горячего. Закуски и выпивки.

– Извини, но из закуски только то, что осталось.

– Пойдёт. Мне лишь бы отогреться, замёрз в дороге, – поздний гость протянул руки к уголькам, тлевшим в камине.

Верт только сейчас заметил пришельца, и что-то необычное показалось в нём.

– Ты кто? – спросил захмелевший рыцарь.

– Я? Коробейник. Что-то нужно? Может, купить хотите? У меня здесь хорошие товары. Нигде таких не найдёте.

– Нет, ничего не нужно… Ты точно – коробейник?

– Как есть. Может, всё же вам что-то нужно?

– От тебя – ничего, – Верт отрицательно покачал головой.

Вернулся трактирщик, который поставил перед последним посетителем блюдо с остатками жаркого и горячий пунш.

– И ты ничего не хочешь мне сказать? – неожиданно крикнул Верт.

Трактирщик с коробейником переглянулись.

– Вы, командир, что-то хотите? Это вы – мне? – спросил трактирщик.

– При чём тут ты? Пусть он скажет! – Верт показал рукой на коробейника.

– Кто – я? А что мне сказать?

– Сам знаешь! Разве ты не за этим здесь? – Верт встал из-за стола и подошёл к коробейнику. – А ну, покажи мне свои глаза! Я знаю – это там. Тогда ещё, в первый раз, я заметил…

Коробейник поднялся в знак почтения к рыцарю, но предпочёл отвести свой взгляд.

– Нет, так не пойдёт! – крикнул на него Верт. – Я всё равно их увижу.

Грубым движением руки он повернул к себе лицо коробейника и как будто бы что-то долго искал на нём. Ну вот, Верт наконец рассмотрел глаза пришельца… После этого оттолкнул коробейника и вернулся за свой столик.

– Так бы сразу сказал. Я ведь сразу понял, – он махнул рукой в сторону остолбеневших трактирщика и коробейника.

– Он о чём? Что вообще здесь происходит? – тихо спросил хозяина заведения коробейник.

– Я не знаю, – пожал плечами трактирщик, – может, ты его знаешь?

– Откуда? Я вообще в этом городе впервые. Зашёл в первый попавшийся трактир.

– Ладно, ты не трогай его.

Поздний гость принялся за жаркое, а Верт погрузился в свои мысли…

– Что ты маешься, рыцарь? – услышал он рядом с собой.

Верт поднял голову, но увидел лишь долговязый силуэт коробейника.

– А… Это ты. Всё же решился. Ну, говори свой совет. Последний, если не ошибаюсь?

– Зачем тебе мой совет? Разве ты сам не знаешь, что должен сделать?

– Разве ещё что-то осталось?

– Осталось. Ты чего раскис? Тимму не можешь забыть? Да они все подобострастные рабы, и Тимму твой был точно таким же! Мало им! Разве о таких горюют? И сам ты каким недавно был? За этого упыря шёл на смерть? Благосклонности его искал! Ты был обычным червём. Но вот теперь возвысился. Стоит ли жалеть?

– Но Тимму! – закричал Верт.

– Раз так, то ты ещё всё можешь отыграть назад. Это в твоих силах. Только не окажись при этом на месте командира Джерта. Он пожелал остановиться, только эти ничтожества ему ничего не простили…

Внезапно к Верту вернулось сознание. Он оглядел трактир и не увидел коробейника. На его столике стояли пустая миска с кружкой недопитого пунша, рядом с которыми лежали маленькие монетки. Камин догорел. Трактирщик, облокотившись на стойку, спал. Не став его будить, Верт положил на стойку золотой талер и покинул трактир.

Он заметил, что этой ночью на совершенно тёмном небе не было звёзд.

7.

Поздней осенью 1250 года мастеровые Кошлина, родного города Верта, подняли восстание. Сборщиков податей и ростовщиков изгнали из города. Наместника герцога повесили. Кошлинский епископ, авторитетный богослов во всей Балтии, благословил восставших. Конвент ремесленных гильдий провозгласил свободную республику.

Эта весть молниеносно облетела всю Померанию. Многие жители страны тайно сочувствовали кошлинцам. Из уст в уста, от соседа к соседу и от одной деревни к другой передавался манифест восставших против власти герцога, которого именовали деспотом и лжецом.

Недолго собираясь, герцог Одо, самолично возглавив рыцарское войско, выступил в Кошлин на подавление бунтарей. Сопровождал правителя Померании его любимый командир Верт. Всю дорогу, пока ехали, герцог, пребывая в приподнятом настроении, подбадривал своих сподручных. Верт заметно волновался.

В трёх милях от Кошлина рыцарскую конницу встретил вооружённый отряд кошлинцев. Мастеровые проигрывали численно и были плохо вооружены – пешие и без доспехов. Выставив вперёд баллисты и катапульты, великодушный герцог предложил восставшим выдать зачинщиков и сдаться. Только в этом случае Одо обещал проявить милосердие по отношению к горожанам. Восставшие отвергли щедрое предложение. С криком «Лучше смерть!» мастеровые с пиками и топорами в руках ринулись на рыцарей…

Всё закончилось быстро. Отчаянностью восставших можно было только восхититься. Хорошо вооружённые рыцари быстро смяли их ряды. История не знала столь несправедливой битвы. Поле, на котором произошла кровавая бойня, оказалось усеянным трупами кошлинцев. В герцогском войске лишь немногие получили ранения. Рыцари хвастались друг перед другом числом убитых. Правитель Одо светился от удовольствия. Он предвкушал продолжение кровавого пиршества.