Цветочница и птицелов

– Ну что, мой верный Верт! Теперь ты должен стереть этот вшивый городишко с лица земли! От него ничего не должно остаться – ни одного камня! – провозгласил Одо.

И тут командир Верт отказался поддержать зажигательный пыл своего правителя.

– Мой герцог! Кошлин – моя родина, здесь я родился. Стоит ли из-за какой-то сотни бунтарей уничтожать целый город?

– Что ты хочешь этим сказать? Может, хочешь разделить участь своих земляков? – герцог Одо посмотрел на своего рыцаря налитыми кровью глазами. – Чем ещё ты можешь доказать верность своему герцогу, как не тем, чтобы уничтожить этот порочный город? Никто из его жителей не должен избежать наказания! Вперёд, доблестный Верт! Вперёд, мои верные воины!

Кошлин погружался в ночь, когда с зажжёнными факелами рыцарское войско во главе с герцогом Одо и его верным командиром Вертом ворвалось в город. Зазвонили колокола. На Соборной площади жители города собрались на свою прощальную мессу…

Разъярённые рыцари сокрушали Кошлин. Пощады не было никому. Большая часть города озарилась огненным заревом, когда неожиданно Верт оказался перед хорошо знакомым домом. Он остановил коня…

Это был дом, где он родился. На маленьком порожке по вечерам после работы любил сидеть его отец. Когда Верт с поручениями или по своим делам выходил из дома, мама всегда выглядывала из кухонного окошка и махала ему рукой…

– Что ты ждёшь? – рядом раздался резкий голос правителя Одо. – Поджигай!

Верт спешился. С горящим факелом рыцарь подошёл к родительскому дому… Он всё никак не мог решиться. За его спиной, с окровавленным мечом в руке, стоял герцог Одо и зло улыбался…

Эпилог

Где-то в Восточной Померании посреди густого леса на берегу маленькой речушки остановился, чтобы отдохнуть в дороге, молодой шут. Мимо проезжал рыцарь.

– Эй, приятель, у тебя всё хорошо? – спросил он шута. – Может, нужна помощь?

– О нет! – ответил довольный шут. – Мне ничего не нужно. Всё хорошо, добрый рыцарь. Всё хорошо!

1.

Первым пропал Майк, щеголеватый нотариус. Несколько дней возле его крохотной конторки на Ратушной площади собирались клиенты и обсуждали, куда бы он мог запропаститься: может, в море утонул? Только вода в это время года холодная, да и сам Майк не принадлежал к заядлым купальщикам. Скорее наоборот. Полиция объявила розыск. Капрал Генри и сержант Поль обследовали все городские закоулки, побережье и предместья, но ничего не обнаружили. После недели тщетных поисков нотариус объявился целым и здоровым, словно с ним ничего не происходило. Чисто выбритый, в накрахмаленной сорочке. И совершенно не помнил, что с ним стряслось и где пропадал. По крайней мере, так говорил. Все решили, что Майк тайком потащился в столицу за какой-нибудь кокеткой, благо отличался очевидной слабостью по отношению к женскому полу. Клиенты громко возмущались его отсутствием.

Потом настал черёд Алекса, конторщика. Безобидный тихоня, отец трёх дочурок-погодков, буквально растворился в воздухе среди бела дня. При том, что этот увалень считался в городе примерным подкаблучником, ни одного шага не делал без ведома жены. Последний раз конторщика видели во время обеденного перерыва возле газетного киоска. Покупал журнальчик с кроссвордами. Положил на прилавок монетку. Киоскёр стал отсчитывать сдачу, и в это время конторщик улетучился.

И снова всё повторилось. Полиция, которая сбилась с ног, пересуды людей, невероятные версии и появление через несколько дней потерянного Алекса, который ничего не смог объяснить, несмотря на бешеный напор его властной супруги. Тогда же Бернадетт поклялась любой ценой докопаться до истины.

А ещё через несколько дней исчез здоровяк Марк, егерь. Спустя месяц нашли его в лесной чаще измождённым и сильно исхудавшим. В город Марка привели под руки. Его, кто до этого мог быка повалить! Кто-то заметил, что тело мужчины в ссадинах, а когда нечаянно сползла рубашка, то на спине оказались кровавые следы от плети. В руке Марк сжимал странный предмет, который никак не хотел показывать. Словно сильно дорожил им. Это оказался скомканный тряпичный цветок, какими женщины украшают причёски.

Вот и нотариус Майк, под смешки окружающих, утверждал, что обнаружил небольшую пропажу денег и элегантную, но не совсем модную женскую заколку в кармане. Просто боялся об этом говорить. Так все поняли, что во всех этих исчезновениях замешана женщина, и главное подозрение пало на Лилию, которая обожала разные безделушки. Тут же Флоранс, которая как художница всё подмечает, подтвердила, что видела заколку на шляпке у этой девушки.