Цветочница и птицелов

И вправду, на следующее утро сержант Верт получил от своего командира задание собрать налоги с жителей Иккельмюнде – небольшого селения на Балтике. Командир много говорил о том, что армии нужны средства, и герцог лично отметит всех воинов, кто добросовестно выполнит это важное задание. Что жители Иккельмюнде – известные хитрецы и скряги, прячут свои богатства и не хотят платить налоги и с ними надо быть жёстче и не верить придуманным оправданиям. А лучше вообще их не слушать: эти вруны ничем не брезгуют, лишь бы только не платить.

Селение, в которое прибыл отряд сержанта Верта, оказалось совсем маленьким, из нескольких улиц, и весьма опрятным, с красивым собором. Старостой оказался пожилой седовласый крестьянин с добродушным лицом. Он проявил учтивость и пригласил Верта и его людей отобедать. За столом староста говорил об уважении и любви к герцогу Одо, которое разделяют все жители Иккельмюнде. Как только трапеза закончилась, староста принёс деньги.

– Что это вы даёте? Разве это налоги? Это подаяние нищему? Или вы думаете, что оттого, что нас хорошо встретили, мы смягчимся и забудем про свой долг? Думаете подкупить нас своим угощением? Правитель Одо заботится о всей Померании, защищает вас от врагов, открывает приюты, одаривает своей милостью бедных… – Возмущение сержанта Верта не имело границ.

– Но мы и есть – бедные, – взмолился сельский староста, – всех молодых мужчин год назад призвали в армию, на всё селение осталось две дохлые кобылы. Мы не можем вспахать пашню, некому ловить рыбу, и сами больше всего нуждаемся в помощи…

– Как ты смеешь мне это говорить? Ты – жалкий бунтарь! Не следует меня злить, старик. Или вы сами принесёте деньги, достойные правителя великой Померании, или не взыщите. Это сделают мои воины. Я даю вам время до полудня. И тогда пеняйте сами на себя.

Жители Иккельмюнде запричитали. Староста упал на колени. В мольбе он протянул руки к Верту и попытался что-то ещё объяснить.

– Ты меня плохо понял? – взревел сержант Верт, замахнувшись плетью на старосту.

Попытался вмешаться местный священник, только рыцари оттащили его от Верта и под возмущённый гул собравшихся закрыли в соборе. Несколько крестьян выдвинулись вперёд. В их руках оказались вилы и топоры. Рыцари расчехлили ножны.

Увидев это, староста неодобрительным жестом остановил селян. С трудом поднявшись с колен, опустив голову, он отправился уговаривать жителей селения отдать рыцарям всё, что у них имелось. Плач раздавался из каждого дома в Иккельмюнде. К полудню на Соборную площадь крестьяне принесли всё свое добро. Только сержанту Верту этого было мало. Трудно сказать, что им двигало, желание выполнить второй совет волшебника Вендэля или искреннее почитание и благодарность правителю Одо. Только он дал команду обыскать всё селение.

Ничего не осталось без внимания. Воины перетряхнули все дома, облазили все углы, заглядывали в погреба и колодцы… Рыцари забрали всё, что имели крестьяне: деньги, продукты, вещи, всё, что представляло пусть даже самую маленькую ценность. Нашли этих последних двух несчастных старых кобыл, несколько бочонков прокисшего вина, мешок старых заплесневелых сухарей, с женщин и маленьких девочек содрали дешёвые крестьянские украшения.

Воины уже собирались покидать селение, когда староста встал во весь рост перед сержантом Вертом.

– Будь ты проклят! – сказал старик громким уверенным голосом. – Вместе со своим герцогом Одо!

– Знаешь, я простил бы тебе личное оскорбление. Раз ты старик, –стараясь показать своё благородство, с пафосом произнёс сержант Верт. И тут страшная гримаса исказила его лицо до неузнаваемости. С искривлённым ртом и горящими глазами он с ярой ненавистью смотрел на старосту – Но ты оскорбил нашего великого правителя! Я – не злой человек, но не могу это оставить просто так.

Верт спустился с коня.

– Послушай, друг… – попытался вмешаться Тимму.

– Нет, постой, – прервал его сержант Верт, раздираемый внутренними демонами, – сейчас лучше не мешай. Этим ничтожеством я взбешён не на шутку!

На глазах застывшей в ужасе толпы сержант Верт медленно вынул саблю из ножен и нанёс разящий удар по голове старика. Кровь залила его лицо. Бездыханное тело старосты Иккельмюнде рухнуло на землю. Женщины и дети заревели во весь голос.

Чтобы усмирить собравшихся, рыцари вытащили из толпы двух наиболее ретивых немолодых мужчин и устроили показательную порку.

– Вы должны благодарить нас за то, что мы не спалили это вшивое селение за вашу жадность, – произнёс сержант Верт напоследок…

Вечером в своей крепости герцог Одо устроил смотр рыцарских отрядов. На белом коне, в окружении свиты, нарядный и сверкающий, правитель Померании объезжал своих доблестных воинов, выражая командирам и сержантам поддержку или немилость. И вот Одо остановился перед сержантом Вертом.

– О, это мой самый верный и самый любимый командир! – объявил герцог Одо, показывая на Верта.

– Но я не командир, а сержант, ваше величество, – осторожно поправил правителя Верт.