Цветные рассказы. Том 2

Не успев еще полностью раскрыть дверь, Света окатила Боба потоком бурных поцелуев, которые он воспринял как град мокрых резиновых пулек пулемета среднего калибра, но, естественно, со всей стойкостью настоящего мужчины. Он понял, что на этот раз кузина хватила лишнего. Видимо, флирт в компании «со-путевочников» распалил ее настолько, что она решила не успокаиваться на достигнутом и выпила за здоровье братца рюмочку водки, потом другую, а ведь до этого, судя по всему, было уже выпито немало. Дряблые щечки ее порозовели, набрякли, глазки заплыли, и завершилось все это, увы, весьма печально. Как раз в тот самый момент, когда все было уже кончено, когда все единодушно решили, что пора уже трогаться, наша милая Светлана рванула с места гораздо резвее, чем полагается в таких случаях. Уподоблю ее великолепному спринтеру – она взяла старт и помчалась из комнаты по длинному коридору, логично завершающемуся уборной, высоко вскидывая длинные тренированные ноги и неся во рту перед собой пенящийся фонтан зловонной жидкости, заливая ее бешеными потоками все окружающее.

После этого о пластинках никто уже не вспоминал, гости быстро собрались и тихо ушли. Уборкой столь приятно пахнущего беспорядка, в которой Боб, конечно, принял участие, и закончился этот очаровательный вечер, заложивший счастливые предпосылки следующего, второго дня взрослой самостоятельной жизни Боба.

– Нет, так, как они, я точно жить не буду. Моя жизнь будет возвышенней, тоньше и уж конечно, интеллектуальней, – твердо решил Боб, прежде чем отойти ко сну на выделенном диванчике в маленькой, холодной комнате с огромным, старинным окном на Невский проспект. Перекошенная рама заваливалась набок, от окна дуло, одеяло досталось ему ветхое и совсем тонкое, и спать было холодно.

День второй

Утром Боб прошел в общую ванную комнату. Побрился станком, который дал ему отец. Он уже второй год бреется. У Боба смуглое, узкое, худощавое лицо, высокая плотная прическа и длинная шея. Все очень удлиненное. Но широкие плечи и тонкая талия. Ну, что-ж, у него такой стиль. «Вылитый Джордж Чакирис», – с удовлетворением отметил он. Чакирис исполнял в фильме «Вест Сайд стори» роль Бернардо, главаря банды «Акул», и получил Оскара за лучшую мужскую роль второго плана. Фильма Боб не видел, но листал у друзей изданный сценарий с цветными фотографиями. Боб надел черный шерстяной свитер аж 52 размера. Матушка здорово ушила бока, и свитер не болтался. Парнишка – хоть и худой, но замухрышкой не выглядит. Вполне может сойти за юношу 23-24 лет. «Лицо, пожалуй, немного детское, – думал он, – но есть ведь и взрослые люди с таким типом лица».

Первый день прошел не очень интересно. Но сегодня Боб свободен. Он встретит женщину, которую полюбит всеми фибрами своей души, которой отдаст без остатка нерастраченные чувства, которая… Лучше надеть новый костюм, это будет солидней. Костюм, рубашка, галстук, осмотрел себя в зеркале – в рубашке с галстуком шея кажется еще тоньше, тем не менее… Боб посчитал, что все у него хорошо. Когда он встретит ее…

Боб, конечно, представлял, что есть сексуальная сторона жизни человека. Но личного опыта у него пока не было. Боба это не беспокоило – «будет день, будет пища». Когда он учился в школе, многие ребята и девочки были уже во всю озабочены, как бы поскорее включиться в этот новый мир взрослой жизни. Кто-то чуть-чуть. Кто-то тайно вздыхал. Кто-то уже не стеснялся говорить о своей любви, пусть и платонической. Вадик Лапинский, например, не скрывал, что влюблен в первую красавицу класса Верочку Бронштейн. Она разрешала Вадику обожать ее и провожать домой. Но сама вздыхала о другом мальчике из соседнего класса, который серьезно занимался гимнастикой, выступал с акробатическими номерами на школьных вечерах, он выступал, а Верочка с горящими глазами шептала: «Ах, какая фигура!».

У кого-то дела в подобных вопросах шли немного дальше. Первый ученик класса, Бобин друг и сосед по парте Вовка Ламм практиковал выезды на велосипедах за город с одной довольно мясистой барышней из их класса, тоже отличницей, где у них «было такое…». После этого «такое…» Вовка замолкал и сглатывал слюну.

Во время уроков труда девочек и мальчиков разводили по разным классам… Учитель Иван Никанорович Кирпичев, очень симпатичный дядька с красным лицом, полудремал за столом после только что принятой в учительской рюмки водки и, конечно, ленился ходить и смотреть, чем занимаются его ученики. А ученики – кто что, некоторые без стеснения занимались мастурбацией.

Боб не знал, как к этому относиться. Когда это касалось Шушарина, серого, тупого, нагловатого увальня, – здесь все ясно, Боб это осуждал. А когда такими играми занимался сидящий рядом с ним круглый отличник, будущий золотой медалист Вовка Ламм – уже тогда все точно знали, что он будущий золотой медалист – «видимо, в некоторых случаях это необходимо», – думал Боб, но интереса к этому занятию у него все-таки не возникло.