Цвет волшебства

Что он ещё заметил, так это характерно маслянистый воздух. Из-под ногтей волшебника посыпались крошечные зелёные и пурпурные искры.

— Сильное магическое поле, — пробормотал он. — По меньшей мере в сотню миличар[14].

— Магия здесь повсюду, — сообщил Свирс. — Раньше тут жила одна старая ведьма. Она покинула это место много лет назад, но магия ещё поддерживает домик в нормальном состоянии.

— Слушай, дверь какая-то странная… — объявил Двацветок.

— Зачем домику магия? — недоуменно пожал плечами Ринсвинд.

Двацветок осторожно прикоснулся к стене.

— Да она вся липкая!

— Нуга, — объяснил Свирс.

— О боги! Настоящий пряничный домик! Ринсвинд, настоящий…

Ринсвинд угрюмо кивнул.

— Ага, Кондитерская школа архитектуры, — подтвердил он. — Она так и не привилась.

Он с подозрением посмотрел на дверной молоток из лакрицы.

— Он вроде как регенерирует, — пояснил Свирс. — На самом деле замечательное творение. В наши дни такой дом ни за что не построишь — негде взять пряники.

— Правда? — мрачно поинтересовался Ринсвинд.

— Заходите, — пригласил лепрекон. — Только поосторожнее с дверным ковриком.

— Почему?

— Сахарная вата.

* * *

Огромный Диск медленно поворачивался под усердно вращающимся солнцем. Дневной свет лужами собирался во впадинах и с наступлением ночи исчезал совсем.

Склонившись над книгой, Траймон сидел в своей промозглой комнатушке в Незримом Университете. Его губы шевелились, а глаза упорно следовали за пальцем, которым он водил по незнакомому древнему шрифту. Он прочел, что Великая Пирамида Цорта, ныне исчезнувшая с лица Диска, состояла из одного миллиона трех тысяч десяти блоков известняка и во время её сооружения десять тысяч рабов сошли в могилу. Он узнал, что она представляла собой лабиринт тайных ходов, стены которых, по слухам, были украшены квинтэссенцией мудрости древнего Цорта. Ему стало известно, что её высота, сложенная с длиной и разделенная на половину ширины, ровно в 1,67563 или, точнее, 1 237,98712567 раза больше разницы между расстоянием до солнца и весом маленького апельсина. Он выяснил, что на возведение пирамиды ушло полных шестьдесят лет.

«Честно говоря, бритвенное лезвие проще заточить вручную, чем возиться с такой громадой», — решил он про себя.

А в Скундском лесу Двацветок и Ринсвинд устраивались закусить пряничным камином и с тоской думали о маринованном луке.

И очень далеко оттуда, но двигаясь курсом на сближение, величайший герой, который когда-либо появлялся на Диске, сворачивал себе сигарету, совершенно не подозревая об уготованной ему роли.

Козья ножка, которую он скручивал искусными пальцами, была довольно необычной, потому что, подобно многим странствующим волшебникам, от которых он перенял это искусство, герой имел привычку складывать окурки в кожаный кисет и употреблять их для изготовления новых самокруток. Таким образом, согласно велению неумолимого закона средних чисел, какую-то часть этого табака он курил в течение многих лет. Та штука, которую он безуспешно пытался прикурить, была… в общем, ею можно было мостить дороги.

Её изготовитель пользовался настолько славной репутацией, что даже отряд конных кочевников-варваров уважительно пригласил его к своему костру из конского навоза. Кочевники Пупземелья на зиму обычно переселялись поближе к Краю. Это племя непредусмотрительно установило свои фетровые шатры в удушающей жаре минус трех градусов, и теперь большинство кочевников расхаживали с облупленными носами и жаловались на тепловой удар.

— Каковы же величайшие ценности, которые даются нам в жизни? — изрёк вождь варваров.

Это одна из тех вещей, которые полагается говорить в варварских кругах, чтобы поддержать свою репутацию.

Человек, который сидел справа от вождя, задумчиво допил коктейль из кобыльего молока и крови снежной кошки и высказался следующим образом:

— Чистый степной горизонт, ветер в твоих волосах, свежая лошадь под тобой.

Человек слева от вождя ответил:

— Крик белого орла в небесных высях, снегопад в лесу, верная стрела на твоей тетиве.

Вождь кивнул и произнёс:

— Это, конечно же, вид убитого врага, унижение его племени, стоны и плач его женщин.

При столь вызывающем утверждении из-под всех бород послышалось одобрительное бормотание.

Потом вождь уважительно повернулся к гостю, небольшой фигурке, заботливо отогревающей у огня отмороженные конечности, и обратился к нему со словами:

— Однако наш гость, чьё имя — легенда, должен поведать нам истину: каковы же величайшие ценности в человеческой жизни?

Гость прервал очередную неудачную попытку прикурить.

— Што ты шкажал? — беззубо прошамкал он.

— Я сказал: каковы же величайшие ценности в человеческой жизни?

Воины нагнулись поближе. Ответ героя стоило услышать.

Гость долго и упорно думал, а потом с нарочитой неспешностью изрек:

— Горячая вода, хорошие штоматологи и мягкая туалетная бумага.

* * *