Цугцванг

Но Егор на меня не смотрел. У него вечно дергался нос, словно его раздражает здесь запах, однако я понимал, что причиной являлся я. Он так демонстративно показывал, что я ему неприятен и если бы какая-либо другая ситуация была, то он с удовольствием опять набросился бы на меня с кулаками. Мне в общем‐то все равно, но вот это самое публичное выступление меня раздражало. Просто сжал зубы и решил не выяснять отношения.

Больше всего интересует, откуда он столько силы воли взял, что без страха пошел колотить друга. За дело. Да, я это заслужил. Но я ведь его друг. В этот момент заныла спина – до сих пор не прошел синяк от стула.

29 июня, понедельник

Четыре часа до экзамена, я еще не ложился.

Днем сидел и готовился к предстоящему экзамену. В общем‐то волноваться не было смысла, там проверяют именно практику, с ней у меня никаких проблем нет, а теорию более‐менее знал. В это время мне позвонила Маша и предложила прогуляться. А ведь я совсем забыл, что сегодня день города. Решил, что пройтись было бы весьма неплохой идеей, тем более, что немного устал от четырех стен. Я согласился.

Мы встретились в центре. Проспект был перекрыт, по нему гуляли сотни людей; стояла сцена, на ней исполняли номера ансамбли, играла громко музыка; много семей шло со своими детьми, папы на шее везли малышей, те улыбались, размахивая воздушными шариками. Я купил нам с Машей по мороженому, и пошли гулять. Разговаривали обо всем и не о чем. Непринужденно. А главное – никаких вопросов.

Без четверти одиннадцать обещали салют, смотреть его лучше с набережной, поэтому, перекусив в кафе, мы направились туда. Никогда бы не подумал, что в городе столько народа! Помимо огромного количества людей в центре, парках, торговых центрах – по любому кто‐то еще работает сегодня или по неким причинам сидит дома, или еще где‐то проводит время – необъятная толпа еле разместилась на набережной, столько же свешивалось с моста, казалось, что еще мгновение и кто‐то сорвется в реку.

Мы нашли удачное место, откуда можно любоваться салютом. Я увидел Тасю. Она такая же грустная. Рядом Егор. Смеется, пытается взять ее за руку, приобнять. А она не реагирует. Они остановились впереди нас в метрах двадцати, ничего не заметили. И хорошо. Было бы неприятно, если бы они обратили внимание на меня с Машей. Как минимум, Егор бы сразу расправил крылья, стал бы вливать в уши Тасе все самое отвратное, что смог бы придумать на мой счет. Да и без него бы проблем хватило. Я стою с другой девушкой, что первое может прийти в голову? Конечно. Именно то, что я променял Тасю на Машу, бросил одну, потому что мне наскучило и захотелось чего‐то нового с другой. Что я последний урод, который играет чувствами, эгоистичная тварь, что мыслит весьма примитивно и узколобо. Никто не подумает по‐другому потому, что это неинтересно. Из реальной ситуации нельзя соткать сплетни, строить грязные и пошлые предположения. Это всего на всего случайная действительность.

Раздались залпы. Темное небо озарилось золотом. По ушам била музыка и в такт взрывались краски на небе. Загрохотало танго и салют в его страстном темпе запестрил над водой. Кажется, выстрел отзывался в грудной клетке, клокотало все, душа впервые за последние дни подавала хоть какие‐то признаки жизни. Я был очарован ослепительным сиянием, которое продолжалось около получаса. Все визжали, свистели, кричали «ура!», смеялись.

После салюта гомон перекрывал уже тихую музыку, что всегда играла на городской набережной.

Машинально посмотрел в сторону Егора и Таси, чтобы убедиться, что они не ушли, однако надеялся, что ей наскучило и она ушла, оставив Егора в одиночестве. Или она ушла, а он поплелся за ней, пропустив тем самым салют. Нет. Они не ушли. Стояли все там же и о чем-то говорили. Надеюсь, не обсуждали мня. Он решил ее поцеловать. Во мне все закипело, я ощущал, как бурлила кровь в жилах, появилось дикое желание вцепиться ему в глотку. Меня остановило холодное прикосновение Маши, после которого она тихо сказала: «Не стоит». Да. Действительно, не стоит. Она тоже видела сцену, за которой наблюдал я, и так же заметила, как Тася отстранилась, не разрешив дотронуться до себя Егору. Внутри я ликовал. Хотя с чего? Что девушка до сих пор страдает из-за меня и не дает шанс новым отношениям? Я кретин.

Смотрел на нее и понимал, что сгораю от желания броситься к ней, обнять, сильно прижать к себе и не отпускать. Меня до нервных тиков раздражал Егор в ее компании. С какого момента я стал его ненавидеть? Ведь это я должен находиться в его немилости.

Через минуту они направились в сторону метро. Не держась за руки. Просто рядом. Мы шли следом, но через какое-то расстояние разминулись: они спустились в подземный переход, а я пошел провожать Машу. Она пыталась разбавить наше молчание, что выходило неудачно, наши разговоры выглядели натянутыми. Кротчайшие секунды молчания, и я погружался в собственный омут рефлексии.

– Я скучаю по Мише.

Трельбицкий. Черт. Я был не готов к удару, но мне дали под дых.