Читаем Цивилизации полностью

К разочарованию исследователей, в тропической Африке нет ничего подобного Тикалю или Ангкору. Но есть Бенин. В первые столетия европейской заморской экспансии великолепие Бенина восстановило легко утраченную белыми людьми веру в способность черных создавать собственные цивилизации. Ослепительный образ средневекового Мали, пленивший воображение латинского христианского мира, быстро померк при непосредственном знакомстве (см. выше, с. 134). В Конго португальские монархи обращались с местными королями как с равными, и знатные чернокожие могли становиться князьями и епископами. Но близкое знакомство порождает презрение, и португальцы, жившие в колониях, считали туземцев презренными и жалкими существами. Даже великолепие Эфиопии показалось разочаровывающим после того возбуждения, которые вызвала в Европе легенда о пресвитере Иоанне. В 1570-е годы португальцы не смогли покорить Мвене Мутапу, но в западной литературе это место рассматривалось как необычное и экзотически варварское (см. ниже, с. 370).

С другой стороны Бенин долгое время был исключением из общего презрительного отношения. В 1668 году, изображая его в своих работах, голландский гравер показал город большой и правильный, украшенный высокими шпилями, на которых сидят большие птицы, явные послания небес, хорошо знакомые нам по уцелевшим образцам бенинских изделий в бронзе. Одно из таких изделий — туземная модель королевского дворца в Бенине с богато украшенными стенами и Элегантной конической крышей над центральным залом — свидетельствует, что версия гравюр, хотя и преувеличенная, имеет под собой реальное основание[459].

Слава и известность Бенина постепенно росли с начала XV века, когда город впервые выделился из множества мелких общин[460]. Удивительно, что эти края вызвали уважение европейцев, пусть и заслуженное: здесь очень жарко и влажно, это настоящий инкубатор лихорадки, и такой климат обычно считался несовместимым с цивилизацией. Здесь выпадает до восьмидесяти дюймов осадков в год; когда идет дождь, в зале для королевских аудиенций невозможно расслышать голоса. Согласно отчетам 1538 года и последующим[461] королевский двор полон зловония разлагающихся остатков человеческих жертвоприношений. Здания дворца, хотя и прочные и величественные, с чеканными рельефами и орнаментальными медными пластинами, сделаны из глины — материала, традиционно недооцениваемого европейскими судьями от архитектуры. Но преимущество Бенина в том, что он стал известен европейцам в конце XV века, в период своего высшего расцвета. В сознании европейцев смелость на войне и в искусстве ставили этот город на особое место среди городов-государств низовьев Нигера. Искусство и война объединялись в культе королей: правитель считался божественным существом, не нуждающемся ни в пище, ни в сне.

Два вида искусства, в которых бенинские ремесленники достигли высочайшего уровня, соединялись в алтарных приношениях: выразительные медные головы изображали стилизованных королей и их матерей; с середины XVIII века к ним добавились слоновьи бивни со сложной резьбой, укрепленные в специальных углублениях голов и вздымающиеся над ними, как плюмаж. Письменности в Бенине не было, но дворцовые декоративные щиты, украшенные чеканными рельефами с картинами придворной жизни или изображениями исторических сражений, «были как указатели на картах… и на них ссылались во время споров об этикете»[462].

На алтарных кольцах, назначение которых сегодня забыто, стервятники рвут на части связанные, искалеченные тела побежденных врагов, рты у которых заткнуты. Алтарь украшен копьями, щитами, мечами и отрубленными головами. Массивные земляные укрепления, которые возводились из грунта, извлеченного из ныне не существующих рвов, — «земляная летопись долгого процесса слияния полурассеянных общин… в городское сообщество, которое нуждается в защите на уровне города»[463]. Консолидация которая произошла в середине XV века, превратила Бенин в город-завоеватель, постепенно приобретавший подданных, дань и рабов со все более обширной территории, занимавшей к началу XVII века свыше пятисот миль вдоль Нигера до самого моря, включавшей колонизованные болотистые леса на реке Бенин и подчиненные общины вплоть до Лагоса[464].

Перейти на страницу:

Похожие книги

Эра Меркурия
Эра Меркурия

«Современная эра - еврейская эра, а двадцатый век - еврейский век», утверждает автор. Книга известного историка, профессора Калифорнийского университета в Беркли Юрия Слёзкина объясняет причины поразительного успеха и уникальной уязвимости евреев в современном мире; рассматривает марксизм и фрейдизм как попытки решения еврейского вопроса; анализирует превращение геноцида евреев во всемирный символ абсолютного зла; прослеживает историю еврейской революции в недрах революции русской и описывает три паломничества, последовавших за распадом российской черты оседлости и олицетворяющих три пути развития современного общества: в Соединенные Штаты, оплот бескомпромиссного либерализма; в Палестину, Землю Обетованную радикального национализма; в города СССР, свободные и от либерализма, и от племенной исключительности. Значительная часть книги посвящена советскому выбору - выбору, который начался с наибольшего успеха и обернулся наибольшим разочарованием.Эксцентричная книга, которая приводит в восхищение и порой в сладостную ярость... Почти на каждой странице — поразительные факты и интерпретации... Книга Слёзкина — одна из самых оригинальных и интеллектуально провоцирующих книг о еврейской культуре за многие годы.Publishers WeeklyНайти бесстрашную, оригинальную, крупномасштабную историческую работу в наш век узкой специализации - не просто замечательное событие. Это почти сенсация. Именно такова книга профессора Калифорнийского университета в Беркли Юрия Слёзкина...Los Angeles TimesВажная, провоцирующая и блестящая книга... Она поражает невероятной эрудицией, литературным изяществом и, самое главное, большими идеями.The Jewish Journal (Los Angeles)

Юрий Львович Слёзкин

Культурология