Цивилизации

«Такие сооружения, считаем мы, давали китайским купцам основание восхвалять Камбоджу как землю богатую и благородную», — пишет он, рассказывая о семимильной стене с пятью воротами. Куда он ни посмотрит, его ослепляет блеск золота, что свидетельствует о ценности камбоджийского экспорта: ведь здесь ничего не производится естественно. На востоке золотые львы возвышаются по краям золотого моста, который стоит на гигантских опорах, украшенных изображениями Будды. Над золотой башней в центре города возвышается другая, медная. В королевском дворце спальня расположена на верху третьей башни, тоже из золота; здесь, по слухам, политическая стабильность государства укрепляется совокуплениями короля с девятиглавой змеей. Эту легенду как будто легко возвести к подлинному кхмерскому обычаю: личность короля — суть королевской легитимности — заключена в скульптурном изображении фаллоса, символизирующем власть бога-творца. Эту скульптуру хранят в центральном храме города, в символическом центре горы вселенной, где король тайно общается с богом. Огромное количество изображений змей в Ангкоре должно было убедить Чжоу в единстве змеи и бога[451].

В записках Чжоу много сведений о непосредственно предшествующей истории кхмеров. Большинство монументов, которыми он восхищается, датируются временем великого короля Джайявармана VII, который умер примерно за три четверти века до этого. Стены, рвы, южные врата и башни Ангкор Тома, на чем основаны описания Чжоу, — лишь центр большой строительной кампании, которая окружила столицу храмами и дворцами, дорожными станциями и, как говорили, сотней с лишним больниц^ украшенных гигантскими человеческими лицами. На стеле в Та Проме имеется резная надпись с провозглашением политики общественного здравоохранения Джайявармана:

Он испытывал более сильное сочувствие к подданным, чем к самому себе, потому что страдания подданных — это в большей степени страдания короля, чем его собственные страдания… Полный глубокого сочувствия к добру в мире, король выразил желание: я хочу благодаря этой доброй работе суметь спасти все души, брошенные в океан существования. Пусть все короли Камбоджи, стремящиеся к добру, продолжат мое дело и даруют себе, своим потомкам, своим женам, своим чиновникам, своим друзьям праздник спасения, и пусть никогда не будет никаких болезней[452].

Распределение ресурсов для больниц показывает и масштаб, и источник богатства кхмеров: ежегодно 81640 данников из 838 деревень давали по 11192 тонны риса плюс 2 тонны 1 центнер 91 фунт кунжута, 2 центнера 107 фунтов кардамона, 3402 мускатного ореха, 48 000 доз противовоспалительного средства, 1960 коробок с мазью от кровотечения, а также соответствующие количества меда, сахара, камфоры, черной горчицы, кумина, кориандра, фенхеля, имбиря, острых ягод кубеб, ароматных трав, корицы, горьких слив миробалан и уксуса из ююбы, плода лотофагов.

Наиболее эффективным профилактическим средством была молитва, и стела, воздвигнутая при основании храма в Та Проме, описывает его богатства; храм был в 1186 году посвящен образу матери Джайявармана как «женскому совершенству». Храм получал дань из 3140 деревень. Приношения включали набор золотых сосудов, весящих 10 центнеров, и такой же набор сосудов из серебра, 35 бриллиантов, 40620 жемчужин, 4540 драгоценных камней, огромную золотую чашу, 876 китайских покрывал, 512 шелковых простынь и 523 зонта; ежедневные поставки продуктов для пяти тысяч постоянных обитателей включали рис, сливочное и растительное масло, молоко, патоку, семена и мед. Культовые церемонии ежегодно требовали поставок воска, сандалового дерева и 2387 наборов одежды для 260 изображений.

«При сих добрых деяниях, — заключает надпись, — король с крайней преданностью матери произнес молитву: за добрые дела, которые я совершил, пусть моя мать, освобожденная от океана переселений, наслаждается пребыванием в Будде[453]».