Цицерон. Поцелуй Фортуны

– Марк, я тебя не понимаю! Сегодня народ слышал от тебя призывы к равенству.

– К равенству перед законом, дорогой Аттик. Я же не позволю считать себя человеком из народа, чуждого учёных занятий, чем я так горжусь. Поэтому равенство, понимаемое таким образом, есть для меня величайшее из всех неравенств. К тому же народное правление – это борьба с остальным обществом, властью богачей и знати. Но при виде стольких злоупотреблений властью, совершаемых родовитым сословием, я, естественно, чувствую потребность протянуть руку демократам, быть их защитником.

Марк помолчал, затем произнёс с огорчением:

– Я сделал важный вывод: все эти годы республика гибла не от одной только смелости её противников, но и от равнодушия своих приверженцев. Я давний сторонник республики!

Последовало молчание. Удивлённый словами Марка, Аттик попытался урезонить его:

– Странная позиция для консула. Тебе всё равно придётся выбирать между аристократами и демократами, между оптиматами и популярами – как Одиссею между Сциллой и Харибдой, иначе тебе смерть как политику, и не только.

– Твоё сравнение уместно. Только напомню, что Одиссей хитростью всё-таки спасся от водоворота Харибды. Вот и я надеюсь на свои хитрости.

Лицо Аттика исказила гримаса.

– Ты был юношей, когда вернулся из Греции, а всё находишься в плену мифических иллюзий. Неужели с тех пор Рим ничему не научил тебя?

– Я вспоминаю гражданские войны и кровожадные проскрипции, слышу плач обездоленных римлян и жалобы лишенных имущества богачей. Способен ли я среди подобных общественных бурь предаваться трудам, требующим тишины и мира? Я всей душой стремлюсь сделать республику пристанищем мира и счастья для её обитателей.

Консульские будни

Первый законопроект, предложенный консулом Марком Туллием Цицероном, запрещал в любой форме вознаграждение государственных служащих за оказание услуг населению при исполнении должностных обязанностей. С той же страстью, как протестовал против земельного закона Рулла, говорил в Сенате о запрещении боёв гладиаторов, цирковых и театральных представлений, атлетических состязаний, конных скачек и прочих любимый народом зрелищ, если их финансирование предлагается за счёт средств кандидатов, идущих на выборы. Запрет распространялся на срок за два года до и два года после очередных выборов. Понятно было всем, что новый консул против подкупа избирателей.

– Если народ требует развлечений, устраивать их позволено, – объяснял Цицерон, – но не от имени кандидатов во время выборов.

Нарушителей ожидало изгнание на десять лет с конфискацией имущества. Не всем сенаторам понравились новые законы, но консул, объявивший войну коррупции, подкупу и взяткам, в речах был слишком убедительным, чтобы выражать ему протест. Закон Марка Туллия Цицерона был принят, хотя в дальнейшем его нарушали без последствий, и вскоре забыли. Но народ уже понимал, что хотя бы один из консулов старается исполнять обещания, данные избирателям.

Цицерон задумал много славных, добропорядочных, на его взгляд, дел. Главное, усилить ответственность каждого римлянина перед законом невзирая на должностной или имущественный статус. Для этого потребуется выработать некие политические правила, наподобие «Кодекса поведения римлянина», когда действия должностных лиц всех уровней власти сообразуются с действующими законами.

– В таком случае римляне скромно и без отказа повинуются законам, – убеждал консул. – Непокорного и вредного гражданина обуздают огромными штрафами, тюрьмой или розгами.

По замыслу Цицерона, «в военное время не должно быть апелляции на командующего, и то, что он постановил, должно получить силу закона. Но при этом военачальники обязаны «справедливо вести правые войны, щадить союзников, сдерживать себя и своих воинов, увеличивая славу своего народа, и со славой возвращаться домой.

Цицерон предлагал, чтобы «никто в магистратах подарков не принимал и не давал ни при получении должности, ни при исполнении, ни по окончании её срока». Сенаторов он хотел видеть «непорочными, служащими образцом для остальных граждан, – «и пусть соблюдают они на заседаниях народные интересы… Пусть не издают специальных законов в угоду отдельным лицам»… Сенатор, не пришедший на заседание, пусть или представит уважительную причину неявки, или будет оштрафован – «каждый, кто уклоняется от соблюдения этих правил, пусть будет наказан как за преступление».

Особое внимание консула Цицерона привлекали требования к исполнению законов. Он упорно и пока безуспешно искал удобную и «справедливую во всех отношениях форму взаимоотношений граждан с государством, необременительную в условиях имеющихся свобод». Об этом часто говорил с друзьями у себя дома, выделяя для бесед уютную беседку в саду. Когда к нему заглянули Квинт и Аттик, сразу оба, будто сговаривались, среди мелодичного треньканья невидимых пташек и журчания родника снова завёл разговор, но с неожиданной для гостей стороны: