Цицерон. Между Сциллой и Харибдой

Единственным городом, гарнизон которого достойно сопротивлялся Цезарю, стал Корфиний. Краткая осада завершилась тем, что городские ворота открыл предатель. Домиций Агенобарб, руководивший обороной, пытался покончить с собой; врач вместо яда, который он затребовал, дал снотворное. Когда Домиций очнулся, Цезарь отпустил его на свободу. А что пленный военачальник ушёл вместе с семьёй, ценностями и внушительной суммой из армейской казны, произвело на командиров Гнея Помпея сильное впечатление. Они стали задумываться, с кем им оставаться…

Через два месяца с начала объявленной Цезарем войны он овладел почти всей территорией Италии. Опустевшая столица покорно ожидала своей участи, и Цезарь воспользовался правом победителя – торжественно вошёл в город. Оставшееся население ожидало жестокости, репрессий и казней, но ничего подобного не последовало!

Пострадал только трибун Метелл, да и то, когда попытался помешать людям Цезаря проникнуть в казённое хранилище ценностей – «из-за отсутствия разрешения Сената». Воины слегка помяли народного трибуна, а когда к ним подошёл Цезарь, он похвалил Метелла за приверженность закону и порядку.

* * *

После падения Корфиния стало очевидно, что Цезарь долго в Риме не задержится – нужно «выяснять отношение» с Гнеем Помпеем. Цезарь клял себя, что «просмотрел» честолюбца, потворствовал корыстным намерениям и слишком поздно понял это. Военачальники Гнея Помпея – Маний Лепид, Марк Антоний, Сервий Сульпиций – уже перебежали к сопернику. Ради сохранения имущества и жизни аристократы, знать и богачи, отбросив разногласия и убеждения, были готовы ринуться в лагерь Цезаря…

В обстановке всеобщей паники и неопределённости Марк Цицерон не отважился оставаться в Риме. Помпей настойчиво звал его к себе, предлагал отбыть в восточные римские провинции, где он бы набрал наёмников, и с ними вернуться в Италию. Отрезать армию Цезаря, а заодно и Рим от поставок продовольствия. Марк отверг его предложение, объяснил, что пострадают обычные граждане, жители Рима – а их-то за что морить голодом?

В следующий раз Помпей попросил заняться призывом ветеранов в Кампании. Это устраивало Цицерона, поскольку рядом находилась его вилла, где он разместился вместе с семьёй. Занимаясь набором войска для Помпея, Марк увидел отсутствие надёжного командования и боевого духа у воинов. В хаосе, что творился в Кампании, невозможно выстоять против профессионалов Цезаря. За всё время Помпей не смог сформулировать командирам ни одной реальной боевой задачи, когда же приказ поступал, никто не знал, как его исполнять…

При встрече с главнокомандующим Марк однажды опрометчиво усомнился в боеспособности армии:

– Я советую тебе, Помпей, заключить мир с Цезарем – пока есть такая возможность.

На что Помпей ответил с мрачным подозрением:

– Скорей бы ты переходил на его сторону! После этого я бы знал тебя как врага, чтобы ты меня боялся!

После таких встреч Марка охватывала тоска, сменявшаяся тревогой. Среди окружения Помпея он не чувствовал себя не только «своим», но и ощущал безмерное одиночество и в полной растерянности оставлял расположение лагеря, укрывался от всех на вилле в Кампании, где находил хоть какое-то спокойствие.

Забыв все тревоги, словно отрезанный от внешнего мира, он наслаждался живописными картинами степенной сельской природы. С раннего утра, едва вставало солнце, велел рабам нести себя на маленьких носилках к побережью Неаполитанского залива. Прогуливался у кромки моря, глядя на чаек, слушая их крики, похожие на всхлипывания обиженных детей… Подчас его посещали светлые мысли, которые записывал секретарь, – и тогда Марк подступался к новой книге… Если он оставался в доме, то устраивался перед большим окном, наблюдал издали крохотные лодчонки рыбаков, «танцевавшие» на освещенной солнцем морской глади… А по вечерам обходился без застолий, поскольку здесь друзья его посещали редко…

* * *

Беспокойство за республику, долг чести обязывали Марка Цицерона следовать за Гнеем Помпеем, отбросив колебания и сомнения, хотя знал наперёд, что такой выбор не сулит ничего хорошего. Но не идти же к Цезарю, который в случае победы безжалостно расправится прежде всего с сенаторами, настроенными против, не забудет его и всех римлян, оказывающих ему сопротивление. Цезарь разрушит основы республики, и что взамен? Неужели не ясно, что, подчинив своей власти общество, он не найдёт людей, способных ответственно вести государственные дела, а главное, отвечать за результат? Люди в его окружении – временщики, способные лишь проматывать отцовское наследство, наживаться на войнах и человеческих бедах. Его сторонники, называвшие себя друзьями, служит не ради справедливой идеи, а ради грабежа и насилия – вот и управляют провинциями и сидят на высоких должностях бездарные люди. А других единомышленников у Цезаря нет!