Цицерон. Между Сциллой и Харибдой

Несмотря на утверждения трибуна Марцелла, с точки зрения военного преимущества, взбунтовавшийся наместник Галлии для Рима не представлял опасности. Непосредственно при нём оставались всего два легиона, остальные недавно ушли в распоряжение Помпея. Но Цезарь не желал добровольно оставлять должность, к тому же Марк Катон потребовал от сенаторов согласия на судебное расследование преступлений, совершённых Цезарем в Галлии в качестве наместника. Нет, под суд Цезарь не намерен идти!

Стало очевидно, что сенаторы не поддержали Цезаря и напрасно он посылал им унизительные для себя письма. События вокруг политического конфликта стремительно обрастали новыми слухами, как снежный ком, вызывающий лавиноопасную ситуацию…

Цезарь собрал верных ему легионеров, чтобы сообщить, что враги оклеветали его, настроив против него Сенат и консула Помпея, – а он Помпея всегда уважал, помог в своё время достичь высоких должностей. С тревогой в голосе Цезарь говорил воинам о том, в Риме попираются законные права народных трибунов, что привело к чрезвычайному положению в Италии. Это ли не предвестник гражданской войны? Но кто виноват? Только не Гай Юлий Цезарь!

По окончании «сходки» полководец подвёл итоги: он просил воинов защитить доброе имя от недоброжелателей и врагов и в ответ услышал, что военные поддерживают и готовы выступить на защиту республики по приказу своего командующего. Но Цезарь был уверен в том, что он не желал войны с другой частью римлян, наоборот, вступал в переговоры с сенаторами, пытаясь её избежать, и был готов на уступки…

Но время играло против него, нужно было готовиться к худшему. В его распоряжении находились всего пять тысяч пехотинцев и триста всадников – все испытанные в сражениях воины, на которых можно положиться, так как обычно полководец предпочитал действовать неожиданно и смело, когда количество ни при чём.

Идти на Рим зовут несправедливость врагов и знамения богов! Цезарю приснился сон: он в цирке в жестокой схватке с гладиаторами, что означает борьбу не на жизнь, а на смерть… Что ж, сражаться он умеет, не привыкать! Он умел побеждать, казалось, в самых безвыходных ситуациях храбростью воинов и своим умением. Он победит и на этот раз, поскольку осознаёт в себе самое прекрасное из всего, что имел – мощь собственного духа и необыкновенное его величие… Беспокоило ли его будущее? Да, хотелось знать, что ожидает впереди, чтоб не оступиться, в то же время не следует заглядывать в будущее, чтобы не сокрушаться о том, чему нельзя помочь, и не иметь надежды…

Цезарь созвал командиров на совет, чтобы ещё раз убедиться в собственной правоте. Сказал твёрдо и решительно:

– Приказываю поутру сворачиваем лагерь и двигаемся к Рубикону. Там снова станем лагерем.

После того как командиры ушли, Цезаря охватили сомнения, ведь перейти пограничную с Италией реку означало войну… римлян с римлянами! Следует подумать, какие бедствия за этим последуют. Ещё не поздно!

* * *

Войско остановилось у Рубикона. Цезарь сказал командирам:

– Если я воздержусь перейти, друзья мои, это будет началом бедствий для меня одного, а если перейду – для всех римлян.

Командиры и войско поддержали полководца, призвали не поступаться принципами…

Цезарь призвал армейских жрецов совершить жертвоприношение, затем обряд гадания по полёту священных птиц – ауспиции. Знаки оказались благоприятными, но полководца тревожили сомнения…

Привели табун коней, пустили на пастбище и стали наблюдать: поначалу кони в испуге разбежались, после успокоились, остановились и начали пастись – добрый знак!

Цезарь продолжал бродить на отлогом берегу, смотрел на реку, воды которой с тихим шелестом проносились мимо, видимо, пытаясь получить ответ тревожным мыслям. Вдруг он обратил внимание на цвет реки: после проливных дождей она обрела красноватый оттенок… И хотя Цезарь понимал, что это частицы цветной глины, поднятые со дна, вывод напрашивался сам собой – это кровь…

Рим ожидают кровавые бедствия! Но этого он не хочет! Но как предотвратить?!

Вспомнил недавнее ужасное сновидение: он насиловал собственную мать!.. Проснулся в холодном поту…

Прорицатель сообщил:

– Отечество тебе родная мать… Ты изнасилуешь отечество…

Сон предрекал выступление против Рима. В таком случае он объявляет согражданам войну… Если перейдёт Рубикон, будет ли это ему знаком победы?.. Вспомнил, что говорил ему Цицерон о Сулле:

– Он однажды перешёл границу нерешительности и стал циничным диктатором, каким оставался уже до конца.

Цезарь пересилит себя и тоже станет циничным. Уподобится человеку, который решительно бросается с кручи в бурлящий поток только потому, что надеется, что выплывет.

Поборов сомнения, Цезарь произнёс по-гречески слова из любимой трагедии Еврипида «Финикиянки»:

– Если преступить закон – то ради царствования; а в остальном его необходимо чтить.