Цицерон. Между Сциллой и Харибдой

– Если Целий всё же пошёл на убийство ядом, зачем ему для этой цели подкупать её верных и добродетельных слуг, как утверждает Клодия, и передавать им мгновенно действующий яд? Они бы сразу сообщили об этом любимой госпоже! А ещё обвинение не предоставляет ни названия яда, ни продавца яда, ни прочих леденящих душу подробностей. Неужели неясно, что он мог совершить злодейство другим способом! Но Клодия заявляет, что её слуги якобы согласились помочь преступнику, чтобы выведать его замысел, о чём донесли хозяйке. А она, собрав друзей, рассказала им, что с ней могло произойти…

Когда оратор говорил о баночке с таинственным ядом, судьи смутились, делая вид, что внимают всерьёз; среди зрителей послышалось шушуканье и смех. Заметив, что его слова ложатся на благодатную почву, Цицерон сам не скрывал насмешки:

– Уважаемые судьи! Если рассматривать донос Клодии Пульхр как шутку, её шутка должна показаться вам весьма неприличной. Я всё сказал, мне нечего добавить, но я умоляю: не губите юношу в угоду ревнивой распутнице! Прошу, сохраните отцу сына и отца сыну. Если вы сохраните юношу для нас, для его родных, для государства, он будет до своей смерти благодарен, предан, обязан вам и вашим детям. А от всех его неустанных трудов именно вы, судьи, будете получать в течение многих лет обильные плоды.

Усилиями Цицерона суд оправдал Марка Целия. Посрамлённая Клодия Пульхр была повержена в общественном мнении. Но родной брат её, Публий Клодий, был жив…

Схватка продолжается

Публий Клодий не оставлял надежду морально и физически уничтожить Марка Цицерона. Став сенатором, безуспешно опротестовывал решения коллег о прекращении уголовного преследования, но не только… Едва Марк отправился в провинцию, чтобы осмотреть собственные имения, пострадавшие от людей Клодия, в пути его догнали дурные вести.

Банда Клодия угрожала рабочим, занятым на восстановлении римского дома Цицерона, с первого дня. Помпоний Аттик, взявшись оберегать друга, приставил для охраны несколько крепких рабов с дубинами. Не помогло! Однажды днём на рабочих снова напали, избивали, едва не убили, пока они не убежали вместе с рабами-охранниками. Что было ценного во дворе: материалы, инвентарь – всё разбили, испортили и подожгли почти восстановленный дом. На крики и шум прибежали рабы брата Цицерона, Квинта, арендовавшего рядом жильё, чтобы тоже наблюдать за строительством. Нападавшие злодеи забросали камнями людей Квинта, погнались за ними и ворвались в его жильё и подожгли. Квинт тоже пострадал.

Публий Клодий на этом не остановился. Он собирал в разных местах города народные сходки, где всячески поносил братьев Марка и Квинта. Угрожал расправой. И это случилось через несколько дней, когда Марк возвращался из поездки – его едва не убили неизвестные с ножами, напав днём прямо на многолюдной улице. Выручили прохожие, узнавшие оратора.

Был ещё случай, когда он с двумя рабами и секретарём Тироном шёл улицами к Форуму по многолюдной Священной дороге. На Форуме ожидали обращения Цицерона к римскому народу по поводу беспорядков в городе. Группа людей с палками набросилась на Марка и едва не сбила с ног. Безоружные рабы как могли отчаянно защищали хозяина. Тирон, орудуя палкой, как мечом, прикрывал отход Марка. Его рабы сильно пострадали от побоев, а ему удалось вырваться из окружения, он побежал к дверям соседнего дома. Бандиты устремились за ним, и в тот момент из дома выбежала толпа людей, обративших нападавших в бегство. С того дня Цицерон теперь вынужден был выходить по своим делам в город только в сопровождении наёмной охраны, хотя ранее осуждал богачей за подобное «излишество».

Подобные случаи в городе участились с пугающей частотой. Страдали видные общественные деятели, политики, сенаторы и судьи, кто посмел критиковать Клодия. Улицы и площади Рима время от времени превращались в арену внезапных стычек между вооружёнными отрядами граждан. С одной стороны те, кто признавали себя «товарищами Клодия», с другой – нанятые Милоном горожане. При встречах они задирали друг друга, оскорбляли, а когда дело доходило до драки, походя ранили и убивали без сожаления и опаски понести наказание. По ночам наёмники Клодия устраивали факельные шествия с погромами домов противников. Пострадали кварталы, где жили сторонники Цицерона. Жилища брали штурмом, словно вражеские крепости, забрасывали камнями, вырезали семьями, имущество грабили. В низких облаках долго отсвечивали жуткие кровавые сполохи пожарищ, устрашая людей безысходностью. Порядочные честные граждане боялись занимать должности в органах муниципальной власти – их заполняли недостойные люди посредством угроз, подкупа или с помощью камней и мечей. Государственная власть, призванная управлять обществом посредством законов, оказалась деморализована и дезорганизована.