Цицерон

Отзыв друзей Цезаря вызван их осведомленностью о намерениях Цезаря и добрым отношением к Цицерону — они стремились помешать оратору сделать опрометчивый шаг. Цицерон понимает их намерения, как пишет он Аттику 25 мая; на следующий день, еще раз все обдумав, он окончательно отказывается изменить в письме что бы то ни было; он понимает — Цезарь больше не считает себя просто человеком, он чувствует себя царем; льстить ему Цицерон не хочет. Думать так о Цезаре были все основания. После победы при Мунде, как узнаем мы из рассказа Диона Кассия, сенат принял решение воздать командующему чрезвычайные почести, которые фактически ставили его в положение царя. Сенаторы предоставили Цезарю право соединять в одном своем лице все магистратуры, они распорядились также поставить его статую в храме Квирина, а в пору Торжественных игр изображение его приказали ставить вд колесницу среди изображений богов. Цицерон пишет Аттику: «Разве не заметил ты, что даже великий ученик Аристотеля, при всей его гениальности, при всей удивительной скромности, едва лишь провозглашен был царем, стал спесив, жесток, потерял всякий удерж?» Цезарь, говорит он, находится на том же пути; колесница в процессии на играх, статуя в храме Квирина вскружили ему голову. Восемью днями раньше, узнав, что статуя обожествленного Цезаря будет стоять рядом со статуей Ромула, Цицерон позволил себе кровожадную шутку: пусть лучше Цезарь находится под покровительством Квирина, чем под покровительством Салюты (богини-спасительницы, которая продлевала жизнь). Ведь Ромул, до того как стал богом Квирином, был убит сенаторами на Марсовом поле. На Цезаря ложились пророческие тени. Мысль о смерти тирана впервые появилась на свет.

Раздраженный тем, что письмо его Цезарю не получило одобрения, Цицерон решил вместо него написать некое политическое сочинение и изложить и обосновать в нем те же идеи. Речь шла, как кажется, о диалоге, отнесенном к золотому веку республики, то есть к середине предшествующего столетия. Для работы над сочинением Цицерону понадобились труды Дикеарха (которому столь многим обязан его диалог «О государстве»), и он просит Аттика их выслать, Но, то ли поняв, что момент неподходящий, то ли обнаружив, что не сможет сказать что-либо новое сравнительно со сказанным в 55 году, Цицерон от задуманного сочинения отказался. История с отвергнутым письмом оставила, однако, в душе его глубокий след. На это совершенно ясно указывают «Тускуланы».

«Тускуланские беседы» посвящены пяти вопросам, которые по традиции обсуждались в школах философов. Первая беседа посвящена смерти. Является ли смерть злом? Если эпикурейцы правы и умерший человек перестает что бы то ни было чувствовать, то она не может быть злом, а в некоторых случаях может даже стать благом. Если же душа бессмертна, значит, она божественна по своей природе и, следовательно, расставшись с телом, устремляется к богам в горние пределы, где ее ожидает блаженство. Утверждать здесь с полной очевидностью ничего нельзя, но все же последнее предположение представляется самым вероятным. В ходе этих рас-суждений Цицерон между прочим воздает хвалу «великим мужам», которые, перед тем как уйти из жизни, стараются дать людям законы, определенные установления, оставить след в «делах народных», res publica, подобно тому как поступают добрые отцы семейств, бросая в землю семена деревьев, тенью которых будут наслаждаться их дети и внуки. То был явный призыв, обращенный к Цезарю, заслужить чем-то подобным благодарную память потомков; Цицерон пытается придать смысл его обожествлению. Если Цезарь даст Риму истинные законы, он будет на небесах рядом со Сципионом.

Во второй беседе обсуждается вопрос о страдании. Действительно ли оно есть худшее зло, на которое может быть обречен человек? Конечно, страданий следует избегать, но человек, обладающий волей, даже если они обрушились на него, может восторжествовать над ними, и тем легче, чем более он помышляет о славе. Если же страдания становятся чрезмерны, нас всегда избавит от них смерть. Последнее положение полностью принадлежит стоической философии. Это обстоятельство, однако, не должно исказить для нас подлинный характер «Тускуланских бесед» в целом: в этом сочинении Цицерон не пытается обосновать справедливость своих мыслей ссылками на греческие авторитеты, не излагает в точности то или иное учение греческих философов, перед нами как бы сплав тех учений, пережитых и переосмысленных автором в свете его личного опыта.

В третьей «Тускулане» речь идет о скорби душевной. Проблема встала перед Цицероном после смерти Туллии. Скорбь души питается ложными чувствами. Чтобы иллюстрировать это положение, Цицерон погружается в рассуждение о славе: есть слава подлинная, венчающая честные деяния, а есть и ложная, которая толкает человека любой ценой добиваться магистратур, военного командования, одобрения народа. Рассуждение это содержится в вводной главе и явно намекает на Цезаря. Может быть, и душа Цезаря находится в состоянии болезненного сокрушения?