Цирк в пространстве культуры

Зоотеатрализация на арене цирка связана также и с карнавальным обрядом переодевания в животных, с обрядовым хождением ряженых во время святок или деревенских посиделок. Одной из архаичных форм общения с миром мертвых, например при встрече Нового года, было переодевание в шкуры животных – мифических предков человека. Переодевание цирковых артистов в животных не только имеет обрядовый характер, но и следует традициям народной драмы, часто включавшей в себя представления ряженых. К этим традициям обратился в 1920-е годы Сергей Радлов, сформировав театр Народной комедии не только из драматических, но и из цирковых артистов. В своих спектаклях – совершенно независимо от литературных источников – он использовал приемы клоунады, акробатики, буффонады, эксцентрики, приемы игровой маскировки. Так, в спектакле «Дочь банкира», действие которого происходит в цирковом зверинце, один из актеров, облачившись в медвежью шкуру, изображал медведя.

Зооморфизм и зоотеатрализация в цирке проявляются в том, что на манеже человек и животное способны обмениваться ролевыми функциями. На карандашном рисунке немецкого художника 2-й половины XIX века Генриха Ланга представлены сцены из цирковой клоунады «Слон», ставшей к концу столетия классической: здесь видно, как человек позиционирует себя в качестве животного[194]. Подобная постановка с участием трио Фрателлини – Празерпи под названием «Слон-Ямбо» с успехом шла в России в 10-е годы XX века. Белый клоун выходил на арену и обращался к Шпреху с вопросом, не хочет ли тот увидеть прекрасно выдрессированного слона Ямбо. После того как Шпрех изъявлял желание взглянуть на чудеса дрессировки, Белый звал двух Рыжих клоунов и предлагал им за хорошее вознаграждение изобразить слона. Рыжие получали слоновью шкуру, натягивали ее на себя и начинали проделывать различные антраша: оказывалось, что слон Ямбо способен резво бегать по манежу, играть хоботом на губной гармонике и даже залпом выпивать полбутылки коньяка: