Цикличность

– О, ваша роль очень велика. В вас есть одна невероятная особенность, но об этом немного позже. Вы знаете о «красных», о людях, что лишены души? – сказал с добродушной улыбкой рыжебородый.

– Разумеется. Я привез вам целый фургон деток, что являются «красными».

– А как вы считаете, что есть душа?

– Душа это то, что делает нас человеком. Она позволяет нам переродиться после смерти. Если верить Церкви Перерождения. – Я зачем-то посмотрел вверх на купол церкви.

– А если я скажу, что бессмертная душа на самом деле проклятье? Проклятье, которое насильно удерживает нашу сущность в этом мире.

– Но ведь без души мы попадем в Кошмар.

– Вы знаете, как «красные» ощущают Кошмар?

– Неописуемый страх. Ужас. Чувство обреченности.

– Это стандартная формулировка… – начал было старик из Совета, но его рукой остановил рыжебородый.

– Неверно, Роккар. Они никак его не чувствуют. А связано это с тем, что именно проклятье заставляет людей бояться Кошмара.

– То есть в этом суть вашей веры? – я усмехнулся.

– Это не наша вера, это один из постулатов на котором держится мироздание. – Кажется, фигура, осматривающая убранство церкви, улыбнулась.

– Ладно. Так, а почему проклятье отступает? Все больше рождается «красных»? Людей без проклятья, как вы выражаетесь.

– Где рожаются «красные», Роккар? – спросил рыжебородый.

– В основном на западе.

– А что стряслось на западе?

– Он лежит в руинах.

– Там была разрушительная война. Война на истребление. А до этого плодородный край прошел через годы неурожая и голода. Люди лишились домов, их родственники гибли или в бессмысленных битвах, или от голода и непогоды. Те, кто выжил, озлобились и огрубели. Люди, пережившие самые жесткие лишения, доходили до безумия от отчаяния. Их душа становилась настолько тонкой что, в конце концов, практически разрушилась. Были и те, чье горе было столь тяжким, что они высыхали. Но многим хватало сил не сдаваться и жить дальше.

Но души в них было столь мало что дети их, рожденные в столь страшные времена, просто не могли ее унаследовать. Они рождались лишенными проклятья – «красными».

Разумеется, люди освобождали от проклятья своих детей и ранее, но именно устроенный «белыми» геноцид освободил от проклятья такое количество людей, что даже такие заносчивые слепцы как Орден Чудотворцев обратили на это внимание.

– Подождите. То есть по вашей логике «белые», творя чудеса, избавляются от проклятья?

– Верно. Но они делают это невольно и считают, что обречены на муки и лишены перерождения. Хотя на самом деле идут к благодати.

– В это сложно поверить.

– Соглашусь с вами, Роккар. Но вы нужны нам, поскольку вы не просто невольный свидетель, вы непосредственный участник грядущих событий.

– Даже так? Мне уготована роль подобно Веллесу? Истолковывать вам древние каракули. А если я элементарно сбегу? Я ведь могу бежать отсюда и не идти в Братство. Мне хватит сноровки долгое время оставаться незамеченным.

– Не выйдет. – Фигура усмехнулась.

– Почему?

– Ну, хотя бы, потому что это моя земля. И без моего ведома на ней ничего не происходит. – Спокойно сказал человек, оборачиваясь наконец к столу.

На секунду передо мной предстало лицо, которое я часто видел на портретах по всей стране. Этот профиль отчеканен на монетах среднего достоинства, а его громадная статуя возвышается над рыночной площадью в Столице. Деандир, барон Утейла и Металлической долины. Никогда не видел его вживую, но это был он, сомневаться не приходилось.

– Вы тот, кого все называют «господином»? – вскрикнул я.

– Нет. – Раздался вдруг голос из-за моего плеча.

Откуда этот голос? Я резко оглянулся, но никого не увидел. Никак не мог понять, кому принадлежит этот голос, он словно доносится отовсюду.

– «Господином» здесь почему-то зовут меня. – Вновь сказала пустота, только теперь я, по моему мнению, смотрел прямо на источник звука, но все равно никого не видел.

И тут меня, наконец, осенило. От этой догадки кровь застучала в висках, а ноги стали ватными.

– Ольберт Невидимый?!

– Все верно. А теперь позвольте я, наконец, объясню, почему вы так важны для нас.

17. Исан