Цикличность

Чувство неизбежной кары с этого момента стало нестерпимым. Нас держали как овечек, которых скоро остригут. Кит нервничал, его простодушному сердцу хотелось определенности. Ему было бы намного проще, если бы имелось четкое разделение на друзей и врагов. Он никак не мог принять и понять наше положение. Ведь по его простым критериям мы и сами теперь стали врагами. Пока что ему хватало самообладания не выступать открыто, но я не мог предсказать его поведения в дальнейшем. Возможно, нас ожидает безрассудная резня или самоубийство. Оба этих события равновероятны.

С того разговора минула неделя мы не двигаемся с места и просто чего-то ждем. Из города постоянно куда-то выходят, а затем возвращаются, отряды. Я заметил, что они отправляются из города строго в двух направлениях, будто бы они вестовые, что мечутся между полевой партией и ближайшим городом.

Второй мой старый знакомый – Мисса, был буквально непроницаем. Да, он общался со мной как со старым другом. Но не юлил и на все вопросы отвечал, что не имеет права мне что-либо рассказывать.

В этом проклятом месте все прожитые дни сливаются в один. Утром, когда ты просыпаешься и с трудом открываешь глаза, которые слиплись от гноя, собравшегося от того что пыль постоянно витает в воздухе, то перед тобой всегда будет один и тот же пейзаж. И никак не узнать, проснулся ли ты рано утром или ближе к обеду. Более того, ночи здесь такие же черно-серые как дни, только немного темнее. Не раз я ловил себя на том, что просыпался посреди ночи, думая, что уже наступило утро.

За время, проведенное в долине, я немного наловчился отличать ночную серую массу за окном от дневной серой массы. Однако, определять точное время я пока так и не научился. Сегодня я неожиданно проснулся от скользкой, липой дремы, а за маленьким окошечком явно стояла глубокая ночь. Я слышал, как ветер нещадно завывает. Вновь буря, вновь сидеть взаперти несколько дней, пока ветер не утихнет.

Сон не возвращался. Я посмотрел на своих людей, все они мирно посапывали во сне. Они сильно сдали с тех пор как мы пришли в долину. Все похудели, лица осунулись, а от пыли их кожа приобрела сероватый оттенок. Нет, никто не держал нас в черном теле. Кормили нас так же, как остальных. Просто сам воздух Металлической долины съедал все силы людей.

Затем мысли мои обратились к старому Миссе. Он оказался не последним человеком в культе. А ведь он часто встречается с высшими «белыми». Можно сказать, что он один из тех людей, что управляет страной. Каждый день он стоит подле тех, кто решает, как проживет страна следующий день. И кто знает, что он уже успел нашептать сильным нашего мира? А ведь он вне подозрений, как со стороны Секретариата, так и Братства.

А теперь представьте себе следующую ситуацию. Вот я сбегаю из долины, прихожу в Столицу и рассказываю эту историю в Братстве. Кто поверит мне? Миссу лично знает каждый человек в Братстве, каждый «белый» в столице обучался фехтованию под его присмотром. Веллеса я сам отпустил на все четыре стороны. Я больше года находился рядом с адептами. Более того, я жил с ними, деля хлеб. Большая часть моего отряда – дезертиры. Многие открыто присоединились к культу. Да и сам я уже не настолько тверд в своих убеждениях, как год назад.

Чем это закончится? Я знаю чем! Меня отдадут судьям! Причем отдадут не как чудотворца, те открестятся от меня после первых же моих обвинений. Меня бросят в темный подвал Секретариата как сумасшедшего. Слуги хартии будут пытать меня до тех пор, пока я, наконец, не «признаюсь» в том, что являюсь адептом. Я лично буду верить в то, что все это я придумал. Я сам осознаю, что рассказал это все только лишь для того чтобы оклеветать высоких господ.

Потом меня позорно повесят, а останки скормят собакам. Очередной адепт, не более. Даже повешение пройдет не на площади, а где-то на задворках. Соберется всего сотни две зевак. Почти каждый день так казнят по десятку адептов. Это непопулярное зрелище. Мои ноги еще будут дергаться, а палач уже подведет следующего к виселице. Я просто стану еще одним из…

Тут дверь тихонько скрипнула. Голова Миссы сунулась в комнату. Он будто знал, что я не сплю. Мисса поднес палец к губам, чтобы я не шумел и поманил к себе. Я быстро и максимально тихо оделся. После чего вышел за ним в предбанник.

– Господин прибыл. Поспешим.

С этими словами Мисса резко развернулся на месте и большими шагами пошел к выходу. Я, понимая, что мне опять никто и ничего больше не объяснит, поспешил за ним. А что мне оставалось?

Местные воспринимали песчаные бури как обыденность. Некоторые даже умудрялись путешествовать между городами и выходить на работу в такую непогоду. Но для нас каждая буря была настоящим испытанием. Ветер едва не сбивал с ног. Один раз Мисса немного подвернул ногу, и ветер тут же швырнул его на землю. Я не стал ему помогать.

Пыль пробивалась сквозь повязку на лице и душила. Но мы, сопротивляясь природным силам, едва ли не бегом направлялись в центр городка, где располагалась небольшая церквушка.