Цикл

Наконец он повернулся, его глаза становились все больше от шока, но увиденное его не парализовало. Похоже, Люси заразила его своим гневом, потому что он выскочил из развалин и подбежал к телу Иуды, поставил ногу на спину своего друга и вытащил топор из черепа. Тот вышел из кости со скрипом, и Люси мельком увидела обнаженный мозг Иуды, прежде чем рана заполнилась новой кровью.

Справа от Брюэра маленькая девочка и Стив пытались схватить упавший пистолет. Брюэр приближался к ним с топором. Люси ждала еще треск, но так и не увидела, что произошло.

В одно мгновение она стояла, а в следующее что-то тисками схватило ее за лодыжки и дернуло ноги назад. Голова ударилась о почерневшие доски пола, и перед глазами поплыло.

Сверху раздался голос:

– Сопля, ты пришла. Мы знали, что ты придешь.

Кто это?

– Катаешься с этим гре… гре… гребаным наркоманом Брюэром? Мы тут ему услугу оказали, спалили все дотла. Ты бы видела Родни. Он плакал как сука, пока шар для боулинга колотился у него в груди рядом с сердцем. Думаю, смогу… да… Я все вижу. У меня теперь… хо… рошо получается.

Бен Брумке. Следы от ногтей на лице уже зажили – слишком быстро. И он стоял над ней. Когда Эммет видел его, у него ноги были свернуты в другую сторону. Как…

Его глаза еще сильнее посинели и затуманились, когда он вернулся к воспоминаниям об убийстве семьи Брюэра. Затем туман так же быстро исчез, и его глаза снова стали чистыми и жестокими.

– Мы очень хотели еще с тобой поиграться.

Он ударил молотком у ее головы, расколов половицу.

– Видишь это? Они делают меня сильнее. Я думал, что после крушения я всё.

Он ударил молотком снова, с другой стороны.

– Но мы выросли. Связь снова заработала. Они научили меня, как чувствовать себя хорошо. Все, что мне нужно делать, – вот это. – Он указал на усеянный трупами пол. – Честно говоря, я всегда хотел этим заниматься. С каждым разом становится все лучше, как и сказал Джейсон. А теперь его нет, и здесь растет что-то большее. – Брумке постучал молотком по голове. – Чем больше мы его кормим, тем меньше времени проводим в пустоте. Тем лучше себя чувствуем.

Девочка закричала. Раздалась стрельба. Люси ничего не видела.

Она на кого-то напала? Или напали на нее?

Брумке поднял голову. Похоже, ему было любопытно увидеть источник воплей.

Не упустит шанса увидеть смерть.

Люси воспользовалась моментом, и все произошедшее дальше было как в тумане. Люси изо всех сил взмахнула левой ногой, ударив Бена по голеням, и, несмотря на то, что Оракул оплел его позвоночник и ноги, она услышала, как внутри парня что-то хрустнуло, а потом его тело рухнуло на пол. Она запрыгнула на него, он замахнулся молотком, но Люси смотрела, как ее собственная правая рука опускается быстрее, сжимая в кулаке щепку деревянного настила, и, когда она вогнала щепку в левый глаз, он потерял желание атаковать, и молоток с грохотом упал на пол.

Но Люси не замечала этого – она снова стала другой Люси, в ее груди горел огонь, и она знала одно: кто бы или что бы под ней ни находилось, у него больше не будет шанса напасть на нее. Она засунула большой палец левой руки ему в глаз, а затем потянула, пока не почувствовала, как что-то поддалось. Только тогда она пришла в себя и услышала жалобный голос, доносившийся из-под ее напряженного тела.

– Где я? Боже, где я? Мама! МАМА! МНЕ БОЛЬНО!

Это Бен.

Не Оракул. А просто мальчик.

Но как?

Да какая разница?

– ПОЖАЛУЙСТА, ПОМОГИТЕ!

Люси выполнила его просьбу и помогла единственным известным ей способом.

Молоток приятно лежал в руках, и она высоко замахнулась, надеясь, что сможет убить мозг одним ударом.

Треск эхом разнесся в воздухе пустыни. Молоток вошел глубоко. Бен Брумке закричал, его руки судорожно затряслись по бокам. Люси выругалась и замахнулась снова.

На этот раз все получилось: из горла Бена вырвался ужасный пронзительный свист.

Оракул начал искать нового хозяина.

Люси почувствовала, как ее охватило отвращение, и вогнала молоток в визжащую массу, что дергалась на шее Брумке, нанося удары до тех пор, пока его кожа не лопнула, а внутренняя часть шеи не превратилась в кашицу и не расплющилась и звуки внутри него не прекратились.

Она встала и увидела Брюэра – парня, которого, как считала, смогла бы полюбить. Тот едва стоял на ногах, опираясь всем весом на окровавленный топор и тяжело дыша. Пот струился по его лицу. Останки зараженной паразитами маленькой девочки лежали перед ним с огнестрельной раной в животе; ее голова отделилась от тела и катилась к подъездной дорожке, словно перекати-поле.

Люси помахала ему свободной рукой, сомневаясь в мире, в своем здравом уме – да вообще во всем. Затем она сказала первое, что пришло ей в голову:

– Все хорошо.

Она начала смеяться и думала, что не сможет остановиться.