Цена головы

– Оба сообщника, повторяю, находятся в гостиной и разговаривают при слабом свете ночника. Услышав шум, Сесиль на цыпочках крадется в коридор или в столовую и невидимо присутствует при их беседе… Вполголоса они обсуждают свои не слишком чистые делишки… Заведение в Безье… Еще одно на улице Антен…

Я представляю себе лицо бедной Сесили, которая, вероятно, долго не могла уразуметь, о каких предприятиях идет речь. Месье Шарль передает старой приятельнице пятьдесят тысяч франков… Старуха убирает бумаги в секретер и запирает его, но деньги по-прежнему держит в руке. Она провожает бывшего адвоката… Задвигает засов… Возвращается в спальню со вздохом удовлетворения.

Неплохой денек… Ее кубышка пополнилась. Она поднимает крышку скамеечки, обитой ковриком, той самой, что служит ей сейфом. И Сесиль в замочную скважину видит толстые пачки тысячефранковых ассигнаций. А вы по-прежнему спите… Теперь подумайте хорошенько, перед тем как ответить… Что вас разбудило? Какой-либо необычный шум?

– Нет. Сестра…

– Подождите. Тетка раздевается. Она уже стянула один чулок, когда Сесиль, потерявшая голову от ваших угроз покончить с собой…

– Но я же не мог предвидеть, – простонал Жерар.

– Так всегда говорят, когда уже поздно. Так или иначе, но ваша сестра неожиданно явилась перед перепуганной старухой… Вид ассигнаций – целого состояния – придал ей смелости… Она вновь требует денег. Она уже не умоляет.

Она почти угрожает. Ни та, ни другая не подозревают, что внизу под ними слышит все происходящее пораженный и испуганный месье Шарль. Тетка, наверно, бранит племянницу, называет ее своей неоплатной должницей, снова попрекает ее благодеяниями, которыми она осыпала и ее, и всю вашу семью… Возможно, она угрожает девушке, что позовет кого-нибудь на помощь.

– Все это произошло несколько иначе, – медленно проговорил молодой человек.

– В таком случае расскажите!

– Не знаю точно, который был час. Я услышал, как несколько раз повторили мое имя. Я с большим трудом очнулся и не мог ничего понять. Я чувствовал себя одуревшим, словно после крепкой выпивки… Сесиль сидела на краю постели. «Жерар! – звала она. – Жерар! Что с тобой?

Выслушай меня!» Она была очень спокойна, даже спокойнее обычного. Под глазами у нее были темные круги, лицо мертвенно-бледное, и я решил, что она нездорова…

Говорила она тихо и как-то размеренно.

«Жерар… я только что убила тетю». Она застыла и долго сидела не двигаясь, уставившись взглядом в пол. Я

вскочил. Я хотел бежать в спальню тетки. «Не ходи туда!

Не надо, чтобы…»

– Она подумала об отпечатках пальцев… – сказал

Мегрэ.

И он опять вспомнил Сесиль, часами невозмутимо ожидавшую в аквариуме.

– Да, она так и заявила. Она рассказала мне, как все произошло. Тетя сидела на краю постели. Услышав шум, она сунула руку под подушку, куда она на ночь клала револьвер – она была чрезвычайно труслива. «Ах, это ты! –

забормотала она, узнав Сесиль. – Вот как, ты не спишь!

Признайся, ты шпионишь за мной?» – «Послушайте, тетя, я сегодня просила вас дать хоть немного денег Жерару, вернее, его жене, которая вот-вот родит…» – «Иди спать».

– «Вы богаты. Теперь я это знаю. Выслушайте меня, это необходимо. Жерар может наложить на себя руки, если…»

– «Как, этот бездельник здесь?» И тетя пыталась встать, не выпуская из рук револьвера… Сесиль ужасно испугалась и, непроизвольно шагнув к ней, схватила ее за руку. «Вы должны дать мне денег!. » Тетка упала навзничь и выпустила револьвер. Она старалась вырваться и схватить оружие, и тогда сестра вцепилась ей в горло…

– И при этом хладнокровно! – произнес Мегрэ с неожиданной интонацией.

Да, он ошибся, вообразив себе бурную сцену. Сесиль не потеряла хладнокровия. Она была смиренной овцой. Долгие годы она прожила в полной покорности, даже не отдавая себе в этом отчета, приниженность стала ее второй натурой. И понадобилось совсем немного – вид этой кучи денег и внезапная уверенность, что тетка всегда обманывала и эксплуатировала ее…

– Продолжайте, дружок…

– Мы долго сидели и не могли произнести ни слова…

Потом Сесиль вышла на минуту, желая убедиться, что тетка действительно умерла… А потом она сказала:

«Нужно заявить в полицию».

В кабинет Мегрэ вползли серые сумерки; причудливые блики, падавшие от зеленого абажура, выхватывали из темноты лица. Наступило молчание. Только посапывала трубка.

Можно было представить себе сестру и брата, подавленных и растерянных в этом большом доме у самого шоссе. И под ними – насмерть перепуганного месье Шарля, который слышал сверху каждое слово и даже шепот.

«Если я пойду туда сейчас…»

Сесиль взглянула на брата. Полиция никогда не поверит, что он не причастен к преступлению. Оба они чувствовали себя усталыми и разбитыми, словно после долгого бега.

Попросить консьержку отпереть дверь? Она обязательно посмотрит через глазок, кто это в такой час выходит из дома. Часы в квартире стали бить одни за другими. И

всякий раз брат и сестра вздрагивали.

«Послушай, Жерар… Утром я пойду к комиссару