Царство призраков

Видишь! – зашипела Русалка. – Он хочет причинить тебе боль!

Разве не ты говорила, что он в опасности? – усмехнулся Кай.

А вдруг я имела в виду тебя? – усмехнулась она, внося раздор в его мысли. Задумавшись, он едва не упустил момент, когда Клинт бросился вперед. Кай краем глаза заметил приближающийся кулак и прислонился спиной к барной стойке, ощутив на лице легкое дуновение ветерка от неумелого удара соперника.

Оглушительный смех Русалки заставил его содрогнуться. На его счастье, Клинт был слишком пьян; скорее всего, у него двоилось в глазах, поскольку в попытке атаковать в третий раз он попал Каю в плечо. Только на этот раз Кай не убрался с дороги. Он блокировал удар, схватил Клинта за шиворот, развернул и швырнул его в сторону дверей.

– Подойдешь ко мне снова, и я вырву твою печень, – злобно рыча, пригрозил Кай.

Ты ведь хочешь, чтобы он вернулся, правда? – подстрекала Русалка. – Чтобы у тебя появился повод бить его, пока он не сможет подняться на ноги.

Кай скривил губы, готовясь к очередной атаке – последней, сказал он себе. Еще один выпад, и он размажет Клинта по стенке.

– Хватит! – Лом стукнула кулаком по стойке, привлекая внимание Кая. – Если вы двое хотите драться, выметайтесь на улицу!

Кай оглянулся через плечо и натолкнулся на ее полный разочарования взгляд. Стоило подумать дважды, – читалось в нем.

Ее недовольство царапало грудь, и парень отвел глаза. Он опустил руку и сжал ноющее бедро. Он бы отдал сейчас что угодно, только бы увидеть Мию. Она помогала находить баланс, сдерживала порывы его жестокости. А теперь, когда она сама едва не стала их жертвой, у Кая не осталось никого, кто смог бы его усмирить.

Уймись, придурок. Самобичевание не слишком помогало. Он боролся с заплесневелой мочалкой, которая неустанно обрабатывала его разум, один за другим отсекая от него кусочки здравомыслия.

Старясь сдержать эмоции под контролем, парень крепко зажмурился, прогоняя прочь гнев и чувство беспомощности. Он представил, как, собрав эмоции в охапку, запирает их за высокими стальными воротами, а затем берет единственный ключ и швыряет его в океан. Ключ, достигнув дна, исчезает без следа.

Медленно выдохнув, Кай открыл глаза, увидел распахнутые двери «Пик» и прислонившегося к ним Клинта с остекленевшим взглядом и разбитой от удара об пол щекой.

– Отморозок, – буркнул мужчина и заковылял в переулок, двери со скрипом захлопнулись за его спиной.

Кай считал себя кем угодно, но точно не отморозком.

Ты знал, что он слабее. Мог избежать конфликта, но не стал, – ехидно подметила Русалка. – Вместо этого ты повел себя как жестокий ребенок, отрывающий крылья беспомощной бабочке.

Это была очень гадкая бабочка, – отозвался Кай, но ее слова уже проникли в разум, как отрава. Он жаждал схватки, но вместо того, чтобы вырубить ублюдка, играл с ним, наслаждаясь властью. Ничего удивительного; в последнее время он чувствовал себя таким беспомощным. Повернувшись к бару, он достал бумажник и положил на стойку несколько купюр.

– Прости, – пробормотал он, уставившись на украшенный серебряными шипами пояс Лом. Ему не хватило духу встретиться с ней взглядом, поскольку он не был уверен, какое выражение в них встретит. Кай круто развернулся и бросился к выходу, призрачные следы Русалки последовали за ним.

Глава 14

МЕЙСОН

Мейсон плюхнулся на сиденье взятого напрокат «Шевроле-Импала», дурное предчувствие пронзило грудь. Глаза защипало от охватившего его дежавю. В последний раз, когда он покинул большой город и направился в захолустье, кончилось все не очень хорошо. И вот он здесь, в аэропорту Нового Орлеана имени Луи Армстронга, подписавшийся на двухнедельную авантюру и вооружившийся GPS-картой с выстроенным до Приюта Орма маршрутом.

Дорога на северо-восток через болотистые угодья заповедника Байу Соваж и мост над озером Понтчартрейн постепенно развеяла его уныние; Мейсон попал в другой мир. Мост протянулся на многие мили над синей водной гладью, по которой пробегали яркие блики летнего солнца.

Мейсон поборол желание обратиться к Слуге за ответами. Чем бы он ни был и каким бы доброжелательным ни казался, Мейсон в поисках правды не желал полагаться только на него.

Но боже, как же он жаждал истины.

Изображение двух зеркальных полумесяцев на его предплечье горело, как место паучьего укуса. Прикосновение ткани отдавалось жгучим зудом, который вызывал нестерпимое желание расчесать кожу до крови. Слуга ждал, когда его позовут; хотел, чтобы ему задали вопрос. Но Мейсон не сдавался.

– Я сам найду ответы, – сказал он, и жжение прекратилось.