Царица Теней: возвращение Персефоны

Максим собирался незамедлительно отправиться на север, но в путешествии на пароме оказались свои минусы – не ты решаешь, когда добраться до берега, а Посейдон. Из-за шторма пришлось сойти в порту Солоников, хотя Максим всё равно не видел причин возвращаться в Афины или использовать божественное перемещение – «Протект» мог найти и задержать его. В Солониках шёл дождь, мешая людям заниматься делами – улицы покрылись бутонами разномастных зонтов. Макс тоже открыл зонт, выходя на остановку к автобусу до аэропорта, он остановился у края ограничительной линии и стал вглядываться в серую даль дороги, изредка пропускающую пару-тройку легковых авто. Автобуса всё не было, а дождь усилился, и Макс, чтобы не вымокнуть, сделал шаг назад, под навес остановки – одновременно с этим шаг вперёд сделал кто-то другой. Они остановились плечом к плечу. Сначала Максим увидел светлые туфли, затем молочно-белое платье со свободной юбкой-миди и, наконец, руку девушки, которая приподняла зонт. На него глядели большие напуганные глаза Ланы. Она на миг застыла, а затем, изменившись в лице, обрадованно воскликнула.

– Максим!

Он выдохнул, не замечая, как лёгкая серебристая пыльца осела ему на плечо.

– Лана? Что ты здесь делаешь? Тебя все обыскались… Твоя мама звонила двадцать раз!

– Знаю… – она опустила взгляд в землю и толкнула кончиком туфли камень – тот отскочил к бордюру и плюхнулся в лужу, – всё это… гранат и «Протект»… Я ведь столько готовилась и всё зря… я даже разозлилась на Лину, а теперь она…

– Мы ей поможем, – Макс неловко коснулся её руки, – не волнуйся и не заставляй волноваться родителей. Вернись домой.

Лана покивала своим мыслям, а затем, обдумав, что собирается сделать, произнесла:

– Нужно поговорить о Лине… пожалуйста… Если ты не торопишься?

Макс со вздохом ещё раз взглянул на пустую дорогу, помолчал немного, а потом повернулся к Лане и улыбнулся.

– Пойдём. Погода… Зевс не в настроении, выпьем кофе, и ты всё мне расскажешь.

Лана пропустила его вперёд, скрыв за этим победную улыбку.

***

(Золотая Эпоха Богов)

…Страх и одиночество. Первые чувства, которые встретили Персефону в царстве Теней. Наверное, Аид околдовал её, раз она даже не сопротивлялась, даже не возразила ему, когда он взял её за руку и увёл за собой. И теперь она была здесь одна, в этих роскошных комнатах, в объятьях пронизывающего Мёртвого ветра, окружённая бесплотными голосами и далёким гулом вулканов Тартара. Персефона бродила по дворцу, всё больше и больше теряя себя – почва и воздух здесь не позволяли её цветам цвести, а вместе с ними увядала и радость жизни.

Аид не приходил – его единственное прикосновение ещё несколько дней горело на запястье, но сам он не нарушал её покоя. Однако у него везде были глаза и уши, поэтому вскоре у Персефоны появилось всё, чего она только могла желать: наряды, украшения, комната, способная сохранить её цветы живыми, и, самое главное, собеседницы – прекрасные Нереиды. Нимфы океана такие же невесомые, как медузы, и такие же быстрые, как маленькие цветные рыбки, скрасили дни Персефоны, окружили её заботой и теплом. С ними стало не страшно бродить по дворцу Владыки Мёртвых, не страшно выходить в окружающий его до невозможности странный фруктовый сад. Их сёстры океаниды – Стикс и Лета – познакомили Персефону с Асклафом, который на долгое время стал её приятным и самым интересным собеседником.

Обычно Персефона приходила к нему, на скамью под гранатовыми деревьями, садилась там и ждала. Отсюда не было видно алого неба, не пахло гарью и пеплом – единственное место, помимо её спальни, где всё цвело и благоухало, хотя и не так, как на Земле. Здесь Персефону охватывало небывалое спокойствие, и она, закрыв глаза, могла представить, что находится дома, у ручья, где растут незабудки… Так она могла просидеть очень долго, наслаждаясь тишиной – иногда она чувствовала на себе чей-то пристальный взгляд, такой же, как в её детстве и юности, но, как и тогда, открыв глаза, находила лишь кроны деревьев и тихий шёпот ветра. Асклаф появлялся в самые тихие моменты, когда, казалось, ни один листик не шевелится в ожидании его прихода. Он выглядывал из-за деревьев, бесшумно подкрадывался по траве и садился на край скамьи, словно птица, слетевшая с ветки. Персефона радовалась ему, они вели долгие-долгие беседы, смеялись и шутили, – кто мог знать, что совсем скоро Деметра превратит Асклафа в старика, обязанного часть жизни проводить в облике совы, и Персефона больше никогда не увидит его прежним. Но пока она наслаждалась обществом новообретённого друга и болтала с ним днями напролёт.