Царь царей

“Он идет. Приближается Менелик из Шоа, Царь царей, император Эфиопии” - крикнул он, а затем, когда всадник спешился, глашатай поднял руки и испустил крик. Это напомнило Эмбер о причитаниях женщин во время религиозных церемоний. Этот тоже был набожен, но воинствен и могуч. Остальные мужчины на гребне подняли руки и подхватили крик, затем забарабанили кулаками по своим щитам. Этот звук эхом прокатился по ущелью вверх и вниз, как гром. Группа людей уже отделилась от остальных и начала спускаться по крутой тропе к ним.

Шафран облизнула губы. - Эмбер, тебе может понадобиться еще один цыпленок, - сказала она.

Райдер подошел к лагерю на следующий день поздним утром. С тех пор как они расстались с Расом Алулой, они значительно продвинулись вперед. Райдер всегда двигался быстро, когда думал, и он почти не видел и не чувствовал мили троп, крутые подъемы и бездорожные спуски, виды невозможных гор, золотые кратеры высоких равнин, группы пастухов и фермеров, движущихся по ландшафту.

Он почувствовал, как его сердце радостно забилось, когда он достиг знакомого пейзажа в десяти милях от своего дома и начал следить за признаками дичи, следами горных козлов и ньялы, отпечатками лап леопарда, отмечая их в своем сознании для следующего раза, когда он выйдет с винтовкой, чтобы обеспечить что-то дополнительное для пиршества. Возможно, политические проблемы Эфиопии все-таки обойдут их стороной.

Затем, когда тропа, ведущая к его дому, пересекалась с тропой, ведущей из Мекеля на юге в Адригат на севере, он остановился как вкопанный и позвал Маки присоединиться к нему.

Маки присвистнул сквозь зубы, разглядывая потертую песчаную почву. - Много людей, Мистер Райдер, и они направляются к нашему лагерю.”

Он указал на одну отметину своей тростью, и дерево сверкнуло на солнце. Райдер посмотрел туда, куда он показывал. Это был отпечаток копыта, по которому ходили многие босоногие люди, но это определенно был отпечаток копыта лошади, а не мула или осла. Очень немногие мужчины могли позволить себе ездить верхом в горах. Мулы и ослы были гораздо увереннее на скачущих и ныряющих тропах. Только принцы и короли ездили верхом. Райдер почувствовал, как его кожу покалывает, а во рту пересохло.

- Это не бандиты. Большой человек. Очень большой человек, - сказал Маки тихим и серьезным голосом.

“Как давно это было?- Спросил Райдер.

- Один день, и они идут только в сторону лагеря. Никто не возвращается. Кем бы они ни были, они все еще там.- Маки снова повернулся к нему, и его слова прозвучали быстро и настойчиво. В лагере у него тоже были жена и дети.

- Позвольте мне продолжить, Мистер Райдер. Клянусь Марией и Святым Георгием, я только посмотрю, а потом вернусь. Неважно, что я увижу.”

Райдер ничего не ответил, только еще быстрее зашагал вверх по тропе к склону холма. Маки решил, что молчание означает согласие. Он бросил свою трость Гериэлю, который поймал ее в воздухе, и побежал впереди них грациозным, плавным шагом прирожденного бегуна. Он был скоро вне поля зрения.

Райдер и остальные молча последовали за ним. Они увидели огни, когда достигли вершины следующего долгого постепенного подъема. Когда Райдер заметил дым, его воображение наполнилось ужасами: Шафран мертва, лагерь разрушен. Он представил себе маленького Леона, лежащего лицом вниз в реке, Эмбер, выпотрошенную, как бандит в ущелье. Он и сам уже собирался броситься бежать, но тут они услышали, что кто-то приближается. Это был Маки. Он побежал вверх по склону холма к ним, и когда он подошел ближе, Райдер попытался прочесть выражение его лица. Он стиснул зубы, чтобы не закричать, требуя немедленных новостей.

Маки добрался до них, тяжело дыша после подъема, согнувшись и глубоко дыша. Он протянул руку и положил ее на плечо Райдера.

“Все в порядке, мистер Райдер. Все хорошо! Они готовят пищу на костре. Но пришел сам Менелик, новый император. У него есть пятьдесят воинов, разбивших лагерь на склоне холма, и еще больше слуг с ними. Сам он сейчас в деревне со своей охраной. Но зачем он пришел?”

Райдер медленно выдохнул, как будто тоже бежал по узким каменистым тропам, и вспомнил тот момент, когда он сидел на пароходе, размышляя о том, каким будет наказание за успех в шахте.

“Я думаю, он уже слышал о нашем серебре.”

•••