Царь мышей

Библиотека Загородного Терема оказалась уютной комнатой, вдоль стен которой тянулись полки искусной деревянной резьбы, тесно уставленные книгами. Одна из полок была заполнена книгами возвышенного содержания - Библиями и поучениями Святых Отцов, собранными, надо полагать, боголюбивым царем Федором Степановичем. Куда больше книг было светского содержания - и исторических, и географических, и по ведению хозяйства, причем немало на иностранных языках.

Посреди книгохранилища стоял длинный стол, за которым гости царя Дормидонта изучали имеющиеся в Тереме рукописные документы. Недоставало лишь доктора Серапионыча - бывший монарх выразил желание душевно побеседовать со своим давним приятелем, а заодно и посоветоваться насчет здоровья, которое в последнее время начало немного сдавать.

Отсутствие доктора восполнял Чумичка. Доселе он принципиально уклонялся от работ, связанных с поисками клада, так как вовсе не считал, что сокровища, если их удастся найти, будут употреблены во благо. Но в читальню его удалось залучить намеками, что среди рукописей может обнаружиться нечто и по части его ремесла. Кроме того, Чумичка, наряду с Васяткой, мог оказать помощь в прочтении рукописей, так как и Дубов, и Чаликова еще не привыкли к письменности, которая в "нашем мире" более соответствовала оригиналам "Слова о полку Игореве", "Повести временных лет" или "Домостроя".

По предложению Надежды, имеющей профессиональный опыт работы с письмами и прочими документами, обязанности были распределены следующим образом: Василий извлекал из ларца очередную рукопись, просматривал ее, и если это было нечто, по его мнению, малозначительное, то откладывал в сторону. Если документ чем-то привлекал его внимание, то Дубов передавал его Чумичке или Васятке - на более подробное прочтение. Тексты на иностранных языках шли напрямую к Надежде, которая по долгу службы немного была знакома с некоторыми из них. Правда, разобраться в готических буквах было для нее нелегко, даже при беглом знании немецкого.

Было похоже, что бумаги в сундучок складывали, но ни разу оттуда не извлекали, и действия наших исследователей походили на археологические раскопки, когда чем глубже, тем более давние культурные слои открываются изумленным любителям древностей.

Ход работ выглядел примерно так.

- Здесь какие-то счета, - говорил Дубов и откладывал их в сторону.

- А вдруг там что-то важное? - возражала Чаликова.

- Едва ли, - еще раз глянув на бумагу, отвечал детектив. - Документ датируется пятым годом царствия Дормидонта, стало быть, эпоха не та. Но если что, позже мы вернемся и к этим счетам... А, вот уже для Чумички: "Смешать конский навоз с собачьей шерстью и плавить в печке, покамест не позолотится".

- Чушь, - говорил на это Чумичка. - Я думал, и впрямь что ценное по колдовству, а тут шарлатанство и глупость похлеще Каширского!

Через пол часа.

- Какой-то листок, наполовину изорванный, и чернила расплылись, ничего не понять, - проворчал Василий.

- Давай сюда, - сказал Чумичка. Положив бумажку перед собой, он небрежно провел по ней ладонью и вернул Дубову. Листок был как новенький.

- Вот это да! - изумился Василий и принялся читать: "Для исцеления царевны от..." Ну и почерк, ничего не разберешь. Так, "смешать две доли черники с одной долей меда и добавить сока рябины..."

- Да уж, это вам не собачий навоз с конской шерстью, - ввернула Надежда.

- А, ну я знаю, - подхватил Васятка, - у нас в Каменке так простуду лечат, и другие хворости тоже. Только вместо черники малину кладут.

- Ну хорошо, покажем Серапионычу, он уважает всякие народные средства, - решил Дубов и отложил листок в сторону.

- Вася, я тут немного отвлеклась, в какой эпохе мы теперь находимся? - спросила Надежда.

- Сейчас... Так-так, - Дубов извлек из ларца очередную рукопись. - Внимание - третий год царствования Владимира Федоровича. А он был внуком царя Степана. Ну, тут опять явное не то - указание, что выращивать на огороде и сколько посадить молодых яблонь. А вот это что-то... Никак не разберу.

- Дайте мне, - Васятка взял рукопись и бегло прочел: - Иконы и прочую утварь из домашней часовни бережно уложите и перешлите в Преображенский монастырь старцу Варсонофию, опричь образа св. Иоанна Крестителя, коий во исполнение воли о. Варсонофия передайте в Боровихинскую церковь, которую царь Феодор Степанович посещал всякий раз, бывая в Тереме..."

Еще через час Василий извлек последнюю бумагу:

- А тут вообще какие-то каракули. Васятка, глянь - может быть, чего и разберешь.

- И что, это все? - с некоторой разочарованностью спросила Чаликова. - Неужели все впустую?