Царь мышей

И если утром Надя по-журналистски немного прямолинейно допытывалась у Дормидонта о причинах его ухода, то доктор делал это осторожно, исподволь, в неспешной беседе, расспрашивая как бы о чем-то совсем другом - о здоровье, о дочке Танюшке и зяте Рыжем, о том, какие ягоды и грибы водятся в здешних лесах и какие рыбы в пруду.

- Уставать я, понимаешь, стал в последнее время, - говорил царь, отхлебывая чаек прямо из глубокого блюдца с позлащенной каемочкой. - Вроде и не делаю ничего, а утомляюсь, будто целый день трудами занят! Может, старость подходит?

- Не думаю, - улыбнулся Серапионыч, который пил чай из кружки, но с привычной добавкой из скляночки, которую постоянно хранил во внутреннем кармане. - Я уверен, что человек настолько стар или молод, насколько старым или молодым он сам себя чувствует. В вашем же случае, любезнейший Государь, я думаю, имеет место сочетание многих разных причин.

- Например?

- Ну, например, раньше вы снимали усталость и напряжение способом вечным, как мир, а с тех пор как с моей скромной помощью вы от него отказались... - И, с лукавинкой глянув на собеседника, доктор предложил: - А хотите, я вас опять к нему приохочу?

- Нет-нет, да что ты! - как-то даже испуганно замахал руками Дормидонт. - Я ж как подумаю, какую жизнь раньше вел, как сам себя хмельным зельем изводил, облик человеческий в себе губя, так всякий раз, понимаешь, сам себе противен становлюсь. Нет уж, эскулап, ты мне чего другого пропиши!

- Ну ладно, - решился доктор. - Быстрых результатов не обещаю, но попытаться можно.

Отпив еще немного чаю, Серапионыч прокашлялся и заговорил низким голосом, не очень умело подражая интонациям Каширского:

- Даю вам установку...

Серапионыч осекся - он увидел, как Дормидонт резко побледнел, стиснул зубы, а в глазах его явилась тень невыразимого страдания.

- Ну что ж ты замолк? Продолжай, - выдавив из себя улыбку, с каким-то даже вызовом промолвил царь.

- Но мне кажется, Ваше Величество, что воздействие моих слов...

Царь стукнул кулаком по столу, да так, что чашки подпрыгнули:

- Продолжай!

- Вы должны добровольно отказаться от усталости, - продолжал доктор уже своим обычным голосом, - и передать ее...

Серапионыч вновь замолк - Дормидонт застонал и сжал голову руками:

- Прекрати, эскулап. Не надо! - И, как бы придя в себя, добавил: - Давай лучше выпьем.

- Но вы же не пьете, Государь, - напомнил доктор.

- Того вина, что дон Альфонсо привез, - указал царь на кувшинчик, который все еще стоял на обеденном столе. - Брат Александр знает, что я теперь не употребляю, оттого и вина прислал бесхмельного. - И Дормидонт сам наполнил две чарки.

Выпили. Помолчали. Решив, что царь уже пришел в себя после неудавшегося "сеанса", Серапионыч заговорил как бы совсем о чем-то постороннем:

- Государь, тут у вас в лесу по всем приметам должны подосиновики водиться, а мы с Надюшей ни одного не нашли...

- Дождей давно не было, - буркнул царь. И, помолчав, добавил, обращаясь не к доктору и даже не к себе, а так - неизвестно куда: - Вот так же все и начиналось - "даю вам установку"... А знаешь ты, эскулап, что это были за установки? - внезапно бросил он пристальный взор на гостя.

- Государь, а может, не надо? - попытался было доктор уйти от разговора. - По-моему, вам тяжело говорить об этом.

- В себе держать - еще тяжелее, - вздохнул царь. - Никому другому я про то сказать не могу - скажут, мол, с ума спятил. А ты меня поймешь.

- В таком случае я весь внимание, - проговорил Серапионыч и откинулся в кресле, приготовляясь внимательно слушать. Хотя уже догадывался, что он услышит.

- Именно эти слова - "даю вам установку" - я слышал постоянно, почти что ежечасно в последние месяцы своего царствования. И вставая, и отходя ко сну - одно и то же...

- Простите, что перебиваю, - перебил доктор. - Вы сказали - "слышал". Вы только слышали, или видели того, кто вам это говорил?

- Нет, не видел, - твердо ответил Дормидонт. - Да и слышал - это не совсем так. То есть я действительно слышал, но не извне, а как бы внутри себя. Может, я выражаюсь не очень ясно, но ты меня понял.

- Да, я понял, - подтвердил доктор. - И даже слишком хорошо понял. Ваше Величество, знакомо ли вам такое имя - Каширский?

- Догадываюсь, к чему ты клонишь, - невесело усмехнулся царь. - Да я и сам тогда подумал - уж не Каширского ли это изыски. И отдал приказание - выяснить, не объявился ли сей проходимец в наших, понимаешь, краях.

- Простите, а кому вы отдали приказание? - с самым невинным видом полюбопытствовал Серапионыч.

- Путяте, - ответил Дормидонт. - И он, недолго времени спустя, ответил, что никакого Каширского в Царь-Городе не обнаружено, но коли сей охальник и чернокнижник появится, то немедля препровожден будет в темницу и предан справедливому суду. И, знаешь ли, вскоре после того разговора "установки" исчезли.

- На время?

- Да. Но потом опять возобновились. И были... Как бы тебе сказать? Даже слова подобрать не могу. Какие-то вязкие. Дремучие. Нет, не знаю, как точнее назвать. Но ты меня понимаешь?

- Да, - твердо ответил доктор. - Теперь я вас понимаю.