Царь-кукла (СИ)

— Каждый божий день.

— Забавно-забавно…

Он отвалился назад и скрестил руки на груди.

— Что же нам с вами делать?.. О себе говорить не желаете… Знаете, пожалуй, вот что. Я подумываю написать статью. Что-нибудь о пороке в контексте социальной антропологии. У нас извращениями занимаются врачи и священники. Пора вернуть их философам. — Он облизнул свои пухлые губы. — Ваши наблюдения, не медицинские, а писательские, пригодятся.

Капралов медленно кивнул. Тогда Ашкердов пододвинул записку и на этот раз  ее прочел.

— Так что это за белиберда?

Капралов стал объяснять. На протяжении его рассказа лицо профессора оставалось бесстрастным, словно обколотое ботоксом.

— Почему-то во все это с легкостью верится, — сказал он, когда Капралов замолчал. — Жизнь научила нас видеть заговор даже там, где он есть.

Он прикрыл глаза. Прошло довольно много времени, когда он наконец их открыл и потер рукой висок.

— В общем, история довольно простая. Я одного не понял, причем здесь Жуковский? Почему он вас прислал? Где его выгода?

— Он хочет место в первых рядах на инаугурации. Думает, что я могу это устроить.

— Ага, теперь сложилось. Я тоже там, кстати, буду.

— Так вы тоже полагаете, что Шестаков…

— Я там буду в любом случае. — Он взял со стола мобильник, нажал кнопку и приложил его к уху. — Гризя, принеси нам чаю.

Он закурил тонкую дамскую сигарету.

— С Распутиным вы хорошо придумали. У историков есть белое пятно: они не могут сказать, почему Гришка так сблизился с царской семьей. Изобретают всякое: познакомила фрейлина Вырубова, произвел впечатление на царицу, нравился детям… В общем, сплошные домыслы. Но присутствует субъективное ощущение, что был какой-то толчок. Чем-то он заслужил их доверие, и они выписали его из провинции и приблизили. Но фактов-то нет, вот и сочиняют… А тут вполне ясно — нашел способ произвести наследника! Весьма, весьма вероятно… Пожалуй, напишу статью. Оставите мне это? — Он многозначительно посмотрел на записку.

Капралов кивнул.

— Прекрасно! Тогда давайте порассуждаем. Что вам непонятно?

— Да, собственно, только одно: что Распутин считал самым главным.

В комнату вошла Гризелда, поставила поднос и удалилась.

— Он сказал Николаю собрать всех в одно место и назвать матрешкой, — снова заговорил Капралов. — «Все» — это царская семья. Поскольку царица беременна, то седьмая фигурка это будущий ребенок. «Через это передашь» — передать он должен власть. Потому и фигурка мальчика — девочки не могли наследовать. А вот что он должен был вложить в матрешку, я не понимаю.

— Не в матрешку, а в яйцо, — задумчиво поправил его Ашкердов. — И не вложил, а спрятал… Значит, никаких идей?

— Смерть свою, что ли?

— Вы же сами говорили, что он хотел наследника, чтобы передать власть. Король умер, да здравствует король! Помните? Так что в определенном смысле в этом яйце и была его смерть. Только хитрый Распутин об этом ничего не сказал. Но вот с помощью чего он приказал ее спрятать, действительно вопрос!

— Выходит, вы тоже думаете, что это что-то нематериальное?

— Разумеется.

— Может быть, с помощью веры?.. Что могло быть для него главнее?

— А говорите, не понимаете, — удивленно заметил Ашкердов. — Близко, можно сказать горячо. Сегодня мысль, что веру можно куда-то вложить, кажется наивной, но в начале прошлого века материальный мир и мир идей еще не разделились, они по сути были частями одного реального мира.

— Но все-таки это не вера?

— Нет. — Профессор прихлебнул чаю. — Для царя, может, главнее ничего и не было. Но ведь это не он решал. Да и не стал бы Николай этого делать.

— Почему?

— А потому. Для него вера была вещью отнюдь не абстрактной. Это сейчас верят, а сформулировать не могут. Он был человек набожный. И глава церкви к тому же. Думаете, он стал бы молиться на деревянного идола? Это язычество и святотатство. Веру он понес бы в церковь.

— Пусть так. Но вы знаете, о чем речь?

— Откуда ж мне знать! Меня там не было… Но, разумеется, есть соображения.

— Поделитесь?

Ашкердов поднял руку и погрозил Капралову пальцем.

— Так это не работает, не обессудьте. Все думают, что философы дают ответы. А вдруг я ошибусь?.. Нет, мы задаем правильные вопросы. Разве это не лучшая помощь?

Капралов понуро опустил голову.

— Главный вопрос такой. Почему вы решили, что именно веру считал самым главным и требовал вложить в матрешку Распутин? Восстановите ход своих мыслей. И учтите вот что: вера не возникает на пустом месте. Без нее здесь, конечно, не обошлось, но главное это не она.

Ашкердов замолк, хитро улыбаясь. Капралов посидел, подбирая слова, потом сообразил, что аудиенция закончена, и встал.

— А что будете делать, когда разберетесь? — спросил философ.

— В каком смысле?

— Ну, узнаете вы историю матрешки и зачем она, а дальше? Напишите в блоге? Попробуете им помешать? Или помочь, я не знаю… В чем смысл вашей суеты? Вот Жуковский на инаугурацию хочет, это я понимаю. А вам-то что нужно?

— Я книжку напишу.

— Журналистское расследование, что ли? Ну-ну… Пойдемте, я вас провожу.

Гризелда ждала в прихожей. Ашкердов забрал у нее пальто, помог Капралову одеться и уже в дверях сказал: