Трущобы Петербурга

— Кто, по-твоему, убил господина Трута?

— Не могу знать.

— Как же «не могу знать», когда по твоим намёкам, я прекрасно понял, что ты многое об этом знаешь?

— Никак нет!

— Об убийстве господина Трута у вас в усадьбе стало известно рано утром, 20 августа?

— Так точно.

— Что же барыня и барин сильно перепугались, жалели?

— Не могу знать.

— Барыня плакала?

— Так точно.

— Перед отправлением на охоту, 19 августа, не было ли дома между господами какой-нибудь ссоры?

— Не могу знать.

— То есть ты не слыхал?

— Так точно.

— Что «так точно»? Была ссора, но ты не слыхал, хотя и вертелся тут же в комнатах?

— Никак нет.

Увиливание Федора меня взорвало.

— Вот что, бомбардир Ремесло, ты брось давать мне эти короткие военные ответы, ты не на батарее, и я для тебя не командир, а следователь, потому палить в меня такими ответами не годится. Говори просто и откровенно, как говоришь всегда с своими господами, я ведь тебя знаю — ты довольно-таки словоохотливый парень, а теперь только почему-то выпаливаешь ничего не значащими «так точно», «не могу знать» и тому подобное. Это, если ты хочешь знать, означает, что ты все знаешь, но сказать не желаешь, а за недонесение начальству и ложные показания на суде — ты сам знаешь хорошо, — закон не милует. Я вновь тебя спрашиваю, не было ли между г. Трутовским и Трутом какой-нибудь ссоры, крупных разговоров и не обострились ли их отношения после поездки Варвары Яковлевны в N-ck?

— А про поездку эту вашему высокородию Владимир Иванович сказывали? — уже другим тоном заговорил Федор.

— Да, а что?

— Да то, ваше высокородие, что эта самая-то поездка и подлила масла в огонь!..

— Как так? Расскажи.

— А барин разве ничего не говорил вам об этом?

— Говорил, но думаю, что ты подробнее это мне расскажешь.

— Может, и вы, ваше высокородие, заприметили в прошлом году, что покойный Иван Петрович ухаживал за барыней Варварой Яковлевной, и канитель-то эта любовная между ними пошла года с два. Барину это невдомек, а я заприметил, да пока молчал, а потом и сказал барину, как это они целуются и как уходят вдвоем подальше в сад, когда барин после обеда, хорошенько выпивши, ложился отдыхать. Барин, однако, этому не поверил, меня выругал и чуть вон не выгнал. Так дело шло до поездки в город, где все дело-то и обнаружилось.