Трудно быть духом

– Какое боевое задание?! Он – дезертир! Бежит за линию фронта! –

вздохнул режиссѐр и крикнул: – Готовим третий дубль! Массовка, куда

вы ползли? Вам сказали на камеру ползти! Что вы влево смещаетесь?

– Так тут же грязь! – показал Кузьма.

Шматко присмотрелся:

– Действительно… Они испачкаются!

– То есть вы считаете, человек, спасая свою жизнь, думает –

ползти ему по грязи или нет?! – язвительно спросил Гарланов.

– Я как старшина роты думаю, кто это потом стирать будет? –

отбрил его Шматко.

Творец

блокбастеров

и

потенциальный

лауреат

хоть

каких-нибудь премий картинно всплеснул руками:

– Боже, как вы мне надоели!.

Третий дубль прошѐл под его нескончаемые вопли:

– Ползѐм, ползѐм, ползѐм!. Давай, давай!. Не надо формализма

в искусстве!

– Всѐ! – сказал оператор.

Режиссѐр радостно подхватил:

– Отлично, снято!

Гунько и Соколов поднялись с земли. Они перепачкались в грязи

по самые уши. Но формализма не допустили.

– Молодцы, ребята… Третий дубль – то что надо! – похвалил их

Гарланов. – На сегодня всѐ!. завтра снимаем расстрел!.

Он бочком откатился к палаткам. Шматко недоумѐнно выкрикнул

ему в спину:

– Серѐга, я чѐ-то не понял… Это что, всѐ, что ли?!

196

– Да, всѐ! Все свободны!

– То есть извазюкал ребят… и свободны?! – уточнил старший

прапорщик.

Режиссѐр скрылся из вида.

– Деньги у администратора возьмѐте! – донеслось последнее

«прости» из мира кинематографа…

Шматко немного постоял в оцепенении. Потом вынес приговор

важнейшему из искусств:

– Зашибись! Я всегда говорил: всѐ это кино – говно!

Сержант Прохоров, насвистывая, вошѐл в бытовку. Он взял с

гладильной доски утюг. Подошва утюга вызывающе желтела

разводами ржавчины. Прохоров перестал свистеть. Он набрал воздуха в

лѐгкие и гаркнул:

– ХОДОКОВ! !

Дневальный по роте тут же продублировал команду:

– Рядовой Ходоков! Срочно к сержанту Прохорову!

Раздался топот сапог. В бытовку вбежал «дух», с ходу

прикладывая руку к виску.

– Товарищ сержант, рядовой Ходоков по вашему приказанию…

Прохоров не дал ему договорить. Он сунул под нос бойцу утюг:

– Что это?

Ходоков опустил руку и голову, изображая скорбь.

– Я спрашиваю, что это за хрень?! – зарычал Прохоров. – Я тебе

вчера ещѐ сказал это почистить!

Ходоков еле слышно прошептал:

– У меня не было времени…

– ЧТО?! ЧЕГО у тебя не было, солдат?!

– Мне рядовой Евсеев приказал его форму постирать…

197

– Ну и как, постирал?. – выдержав паузу, спросил сержант.

Ходоков кивнул. Прохоров уточнил:

– А ты сказал рядовому Евсееву, что сержант Прохоров приказал

тебе утюги почистить?

– Сказал…

– А он что тебе ответил?

– Что это его не… Ну, в общем, не волнует!

– И ты, конечно, решил постирать форму, потому что Прохоров

тебя пальцем не тронет, а Евсеев пару фанер выпишет… Так?!

Ходоков молча кивнул. Сержант пробормотал:

– Ладно, свободен… Пока…

Рядового Евсеева он отыскал в учебном классе. Тот сидел на

парте, листая газету. Прохоров плотно прикрыл за собой дверь. Евсеев

удивлѐнно поднял голову.

– Слушай, старый… это ты припряг Ходокова форму стирать? –

спокойно спросил сержант.

– Ну я, а что?.

– А он тебе разве не говорил, что я ему приказал утюги чистить?

– Ну, говорил…

– Так в чѐм дело?

Евсеев недоумѐнно поднял брови:

– Вот именно, а в чѐм дело?.

– Слушай, ты только мне дурака не включай, а?! – попросил его

Прохоров. – Тебе что, других «духов» мало?

– Лучше всех форму мне стирает Ходоков…

– А я, значит, хрен с бугра! Он же тебе русским языком объяснил,

что я ему приказал…

– И я ему ТОЖЕ приказал! – перебил сержанта Евсеев. – Думаешь,

лычки нацепил – и всѐ?! Мы с тобой – с одного призыва…

198

– ДА?! А кренделей за них Я получаю, а не ты!.

– Смотри, чтоб ты только не умер! – Евсеев развернулся,

направляясь к двери.

Прохоров с нажимом проговорил:

– Э, ты куда? Я ещѐ не закончил!

– А я закончил!.

Сержант повысил голос:

– Рядовой Евсеев, стоять!.

– «Духами» иди командуй! – процедил тот, хлопнув дверью…

Прохоров немного постоял, осмысливая произошедшее. Ни

хрена хорошего в голову не лезло. Он сплюнул и пошѐл в курилку. Там

его и нашѐл Фома.

Присмотревшись, младший сержант по-дружески ткнул его в бок:

– Ты чѐ мрачный такой?

– Да так… Евсей чѐ-то быкует…

– Да ну, не загоняйся! – успокоил его Фома. – Дембель на носу – у

всех тараканы в голове шалят…

Неожиданно в курилке появился ржущий, как лошадь Будѐнного,

рядовой Евсеев.

– Ой, не могу!. Вот это попандос!. – выдавил он.

Фома заинтересованно заглянул ему в глаза:

– Ты чѐ валяешься?

– Сигарету дай, – попросил Евсеев, подавляя очередной приступ

хохота. – Короче, пристегнитесь!.

– Ну… не томи! – не выдержал Фома.

Евсеев со вкусом затянулся, выпустил дым и вывалил

последнюю новость:

– Короче… У Кабанова в медпункте… Камень вышел! ! – Его снова

скрутило в приступе смеха.

199

Сержанты переглянулись.

Прохоров уточнил:

– Какой камень? Откуда вышел?.

– Откуда моча выходит – оттуда и вышел! – хохотнул Евсеев. – Ну,

сечѐте?. Жена ни при чѐм! Это камень был!

До Фомы дошло:

– Вот это всем залѐтам – залѐт! Он же ей на «гражданку» такую

маляву накатал!.