Трудно быть чёртом

Её надо торопиться, надо к Тёмке, он плачет, он голодный, он может выпасть из кроватки – там шатается один прут, а вдруг Тёмка его выломает, он сильный мальчик. Но куда? Это незнакомый город, улицы здесь заплелись в петлю Мёбиуса, и спросить не у кого. А ещё сзади раздаётся визгливый лай. Да, это они. Стая бродячих собак давно уже её подкарауливала, выслеживала. Они сперва будут поодиночке подбегать, лаять, потом самая наглая вцепится в ногу, под колено, там незащищённое сапогом место… а после уже все вместе набросятся, повалят, начнут рвать. И у Тёмки больше не будет мамы.

Это было уже слишком, только собак нам и не хватало. Сон уйдёт мимо цели. И без того нелегко соединить два канала в бесконечном круге Нерождённых Смыслов, это ведь как в снежной пустыне пересекаются цепочки следов. А тут ещё собаки.

Он снял с плеча лук. Вытащил из колчана длинную, с оранжевым опереньем стрелу, наложил на тетиву, аккуратно прицелился. В полёте – одновременно и мгновенном, и долгом – стрела походила на шаровую молнию. Беззвучно впилась в горло вожаку стаи, крутолобому серому псу с жёлтыми подпалинами и рваными ушами. Ага, занервничали. Он выпустил ещё несколько стрел, и каждая находила цель.

Настя вдруг поняла, что собак за спиной уже нет. Ветер всё так же свистит, хохочет, но лай стих. И, кажется, стало теплее. Не вообще теплее, а только если идти вон туда, в узкий переулочек слева. Да, точно.

Белесое, с едва заметным лиловым отливом небо кажется потолком в подвале, он низкий, потолок, он сейчас опустится и раздавит, и значит, надо успеть. Вон туда, правильно, слеза на щеке не замерзает, значит, и впрямь тепло…

Вот он, след! Теперь осторожно идти за нею, отсекая паразитные смыслы – вроде собак или подвала.

А Насте уже тепло по-настоящему, в глухой каменной стене распахивается вдруг маленькая и узенькая дверца, с трудом пролезешь – но именно оттуда струится поток тепла, плавит снег.

Там, за дверцей – лето, дача под Петровском, кусты смородины сгибаются под весом огромных, с ноготь, сизо-чёрных ягод, летают красно-коричневые бабочки – они называются «шоколадницы», а ещё скачут здоровенные кузнечики, Димка из дачи напротив говорит, что они называются «саранча», но мама объяснила, что саранча маленькая и только на юге водится, а у нас – зелёные кузнечики. И ещё стрекозы – самые ценные это большие, чёрные, их называют «пираты», а есть ещё поменьше, тёмно-оранжевые, их почему-то зовут «вертолётчиками». Они прилетят, на рыжих вертолётах, и застрелят этого пса напротив, который на самом деле вовсе не пёс, а дракон, только почему-то у него самое опасное – не хвост, а всё-таки зубы. Золотые зубы, как у того дядьки…

Есть! Сны пересеклись, теперь осторожно – прокинуть в Тёмкин отдельную дорожку, не через Настин снежный город, сделаем лучше шоссе, вернём к жизни «паркетник», здесь он может ездить гораздо быстрее, здесь никаких запрещающих знаков, и гайцы тут не водятся…

Игорь зафиксировал канал – теперь уж не оборвётся. Затем осторожно вернулся сосновым лесом в кресло возле дивана.

Но он не спешил открывать глаза. Оставалось ещё наложить найденный источник на карту реальности. Здесь уже четвёртая плоскость необходима, через неё надо глянуть. Ага… Есть направление… и даже примерное расстояние. Чепуха! На «восьмёрке» – не более часа.

– Настя! – осторожно тронул он её за плечо. – Пора! Просыпайтесь.

Она дернулась, завозилась. Потом резко села.

– Что? Что тут было? Я что, задремала?

Последней минуты перед сном она, как и положено, не помнила.

– Да, минут на десять, – сообщил Игорь. – Это естественная реакция на стресс, чего удивляетесь? Но сейчас быстро собирайтесь, мы едем.

– Куда?

– Искать Тёмку. Пока вы спали, мне отзвонился один из моих лейб-сыщиков. Короче, надо проверить один вариант. Я не хочу вас оставлять сейчас одну. И терзаться неизвестностью будете, и… мало ли. Лучше вам не быть одной.

«Восьмёрка» завелась с полпинка. Игорь боялся влипнуть в пробку на пересечении Сущевского вала с Проспектом мира, но – обошлось.

– Куда едем? – пустым голосом спросила Настя.

– Сейчас по Проспекту Мира вырулим на Ярославку, а там уж километров тридцать. Где-то за Клязьмой. Короче, разберёмся на месте.

– Так мы что, к этим самым? К похитителям? – поразилась Настя.

– Во всяком случае, этот вариант стоит проверить, – дипломатично отозвался Игорь.

– Что же вы дома не сказали? Я бы хоть газовый баллончик взяла, у меня есть!

– Настя, – мягко сказал Игорь. – Разве я похож на идиота?

– Иногда да, но сейчас… наверное, нет, – призналась Настя.

– Так вот, я не идиот и понимаю, что делаю. Баллончик не потребуется. Мы с вами не группа захвата, мы пока просто разведчики. Посмотрим на месте, что и как. И вызовем подкрепление.

Он чувствовал – едут верно. Пойманное направление сидело в уме синей ниточкой, ниточка светилась – то ярче, когда приближались, то слабее, когда дорога делала поворот.

Сумерки сгущались, небо вновь заволокло облаками, стоило ждать очередного снега. Но это вряд ли сейчас, подумал Игорь. Это уже ночью. Ночью, когда всё разрешится.