Читаем Троцкий полностью

Вскор пасъ ждала новая радость. Жандармское Управленіе разршило намъ общія ирогулпп (до этого каждый изъ ниеъ совершалъ одиночную прогулку нтечеиіе 15-:І0 минуть вт. Д(чіь, ві. сопровожденіи жандарма). Передъ первой общей прогулкой пасъ всхъ вмст пустнлп въ тюремную банкъ Можно себ, представить, какой ото былъ праздникъ для насъ. Праздникъ этотъ былъ, однако, немного омраченъ маленькимъ приключеніемъ: съ Бронштейномъ случился какоіі-го припадокъ. Мы ото приняли за обморокъ, и скоро успокоились. Впослдствіи, когда Бронштейнъ былъ уже заграницей, такіе “обмороки” случались съ нимъ нердко: среди рчи на собраніи онъ вдругъ неожиданно падалъ и оставался нкоторое время въ безсознательномъ состояніи. Друзья объясняли ито “слабостью сердца”, хотя опь, по вншности, совсмъ не пропзііоднлъ впечатлнія больного человка, и, кром зтнхъ “обмороковъ” ничмъ не обнаруживалъ физической слабости. Такой же “обморокъ” случился съ нимъ па суд при разбор его дла о Совт Рабочихъ Депутатомъ въ 1906 году. Изъ-за згою пришлось даже пріостановить разборъ дла н отложить его. .1. Г. Дейчъ, съ коюрымъ Бронштейнъ былъ очень близокъ заграницей, сообщилъ мн во время своего пребыванія нъ ІІью-Іорк (1011 -191С гг.), какъ объ извстномъ и установленномъ факт, что нтн припадки бы.іп зиилентнческіе. Я лично присутствовалъ только при описанномъ припадк въ одесской тюрьм. Но, сутя по нсей обстановк припадковъ и по отрицательнымъ, въ другихъ отіюшеіііяь, даннымъ со стороны его физической конструкціи, надо думать, что принадкп ати происходили, дйствительно, на почв эпилепсіи.

Многіе черты его характера также невольно наталкиваютъ на такое предположеніе: рзко выраженный эготизмъ, гипертрофированное самомнніе, чрезмрное и болзненное самолюбіе, стремленіе кт. экстравагантности въ рчи, писаніяхъ п поступкахь, извстнаго рода придирчивый не-іаптиамт. (пресловутая "логика”), проявляющейся даже въ четкомъ, аккуратіюмь почерк, п т. п.

Правда, вс эти черты могутъ, конечно, присутствовать п у не эпилептиковъ. По вь психопатологіи, боле, чмъ гд-либо въ другой области, весь вопросъ — въ степени

ЭТАПЪ И ССЫЛКА.

Въ Бутыркахъ въ 1900 г. — Бракъ съ А. Соколовской. — "Бунтъ” въ тюрьм. — Ссылка въ Иркутскую гуо. — БронштеГшъ-Антпдъ-Ото въ “Восточномъ Обозрніи”. — Приглашеніе его въ редакцію женевской “Искры”.

Въ ноябр 1899 года, посл того, какъ Бронштейнъ и его товарищи просидли около двухъ лтъ въ тюрьм, изъ петербургскихъ канцелярій получились, наконецъ, приговоры. Бронштейнъ, ожидавшій, по меньшей мр, заключенія въ крпости, былъ пріятно изумленъ, узнавъ, что его приговорили къ четыремъ годамъ ссылки въ Восточную Сибирь. Меня приговорили къ тремъ годамъ ссылки туда же.

Начались сборы въ дорогу, которые внесли нкоторое разнообразіе въ нашу монотонную жизнь.

Вмст съ уголовными арестантами мы этапнымъ порядкомъ были отправлены черезъ Кіевъ, Курскъ въ Москву, въ пересыльную тюрьму (Бутырки). Въ Бутыркахъ насъ разсадили въ башняхъ, помщающихся въ четырехъ углахъ каменной ограды тюрьмы. — мужчинъ въ Часовой башн, женщинъ въ Пугачевской. Въ этихъ башняхъ политическіе сидли подолгу, пока ихъ не собиралось такое количество, что они составляли цлую партію для отправки въ Сибирь. Передъ нашимъ приходомъ была отправлена такая партія. Мы были первыми въ новой партіи, и намъ пришлось ждать около нолугода. Насъ было пятеро, вс но одному длу: Бронштейнъ, II. Соколовскій (впослдствіи редакторъ закрытой большевиками газеты “Одесскія Новости”), Г. Соколовскій, С. Гуревичъ и я. Мы вс были помщены въ большой круглой камер па второмъ этаж башни, съ круглымъ столомъ посредин, придававшимъ ей намекъ на уютъ и комфортабельный видъ, съ десятью кроватями, расположенными радіусами, и столиками возл нкоторыхъ изъ нихъ, какъ въ больниц. Дверь камеры днемъ не замыка-

лась, такъ что мы свободно могли выходить пъ малепькій ДВОрНКЪ ІІрП 6<'ЩІН, ОТГОрОЖРИІІЫЙ высокимъ желзнымъ заборомъ отъ остального огромнаго двора огромпой пересыльной тюрьмы. Калитка въ атомъ забор всегда была заперта па замокъ и съ нами въ атой маленькой придаточной тюрьм постоянно быль запертъ одинъ надзиратель. Не имя надъ собой постояннаго надзора старшихъ, надзиратели оти предоставляли па.мт. довольно широкій просторъ, и мы чувствовали себя довольно хороню, особенно въ первое время, когда мы еще находились въ медовомъ мсяц нашего наслажденія совмстнымъ житьемъ, посл почти двухлтняго одиночнаго заключенія.

Еще въ Одесс, задолго до отправки въ ссылку, пс т, у кого были невсты пли женихи, поспшили запастись разршеніями на внчаніе и обвнчались. Т, у кого невстъ не было, фиктивно обвнчались, чтобы пъ отдалрпой ссылк не очутиться въ полномъ одиночеств.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии