Трон черепов

И вот опять. Движение на скалах. Сразу на всех.

На Кручу Колана взбирались сотни шарумов.

Он спешно изменил маршрут, ворвался в ряды лучников:

– Шарумы на скалах! Шарумы на скалах!

– Одного вижу! – крикнул лучник и выстрелил. Должно быть, он промахнулся, так как выругался и зарядил новую стрелу.

Остальные, тоже уверившись в приближении неприятеля, забыли о доках и переключились на ближние мишени. Но попасть в шарумов, которые в черных одеждах жались к крутому склону, было трудно, и стрел пропало больше, чем поразило врага.

К сержанту, командовавшему лактонскими лучниками, подъехал Тамос:

– Скажи своим людям не тратить стрелы впустую – пусть продолжают стрелять по докам! Я оставляю для их охраны сто лошадей!

– А остальные? – спросил подоспевший Самент.

Тамос указал вниз:

– Мы перебьем лучников, которых там хотели поставить. Они могут полезть наверх, но это им не поможет. – Он посмотрел на Терна. – В суматохе, которая останется после нас…

Терн кивнул. Легко ускользнуть, когда внимание противника отвлекает четыреста крупных лошадей.

Граф издал клич и пришпорил коня, не дав себе времени переосмыслить курс. «Деревянные солдаты» хлынули с холма, сметая чи’шарумов. В отличие от прошлых вылазок, они, достигнув открытой местности, не остановились и устремились к строю отборных даль’шарумов-лучников.

Красийцы не ожидали такого хода, но удивлялись недолго и принялись прореживать ряды конников опустошающими залпами. Лошадей не упакуешь в доспехи полностью, и, поймав стрелу в брешь, они ржали и падали, часто увлекая за собой соседей.

Но все же они набрали скорость и вдруг очутились над лучниками. Всадники разили их копьями, а могучие скакуны – топтали врага, и лучники, которым было нечем защититься, вскорости полегли.

Атаку возглавлял Тамос, его копье так и мелькало, покуда лошадь бросалась направо и налево. Впритык к нему ехал Самент.

Но когда лучники пали, в бой вступила красийская армия. Это были не чи’шарумы, которым раздали копья и погнали на убой. Настал черед настоящих шарумов, приученных воевать с детства, и в большинстве своем – тоже конных. Они надвинулись со всех сторон, сминая ряды Тамоса и повергая его вымуштрованное войско в хаос.

Тем не менее бой кипел. Самент держался рядом с графом, и оба они выделялись броскими доспехами. Самент отбил щитом летевшее в Тамоса копье. Тамос насадил шарума на свое и швырнул его под ноги неприятельскому коню. Самент был готов и вонзил копье в горло вставшего на дыбы животного.

Казалось, они главенствуют на поле боя, но Терну было издали видно, что их отделяли от соратников. Отгоняли, как скот.

Он понимал, что должен бежать. Раствориться в ночи и доставить известие о потере холма, а также письмо Лише.

Но он не мог себя заставить уйти. Он укрылся за покрывалом и перебегал от камня к камню, подступая к побоищу.

Тамос и Самент пробились внутрь кольца и вдруг очутились на тихом пятачке. Даль’шарумы окружили участок.

В центре сидел на лошади красийский командующий, Джайан, узнаваемый по белым тюрбану и покрывалу.

– Ты славно сражаешься, землепашец! – крикнул Джайан, вскидывая копье. – Проверим, долго ли ты выстоишь против настоящего врага?

Аббан поднял дальнозор – еще один дар Дамаджах. Его метчики старательно разобрали прибор, изучив устройство, метки и фрагмент кости демона. Им не понадобилось много времени, чтобы изготовить другие, и дальнозоры получили все его корабельные капитаны, включая Керана.

Прибор позволял видеть в свете Эверама – землепашцы называли это меточным видением. С его помощью он наблюдал вражеские корабли как ясным днем, освещены были все матросы, и метки на корпусах горели, словно начертанные огнем.

Вода была темна, ее дрейфующую магию притягивали корабельные метки, но Аббан различал под поверхностью свечение демонов, привлеченных суетой. Они кружили вихрем, дожидаясь, когда в защите появится брешь, чтобы целиком Затянуть корабли в объятия Най.

Вражеские пращники собирали обильную жатву на берегу и причалах. Жидкий подземный огонь изливался дальше, вглубь территории, так как чины не собирались разрушать доки. Их коробы были набиты камнями величиной с кулак, и те разлетались, поражая укрепления, воинов и машины. Скорпионы усугубляли хаос точечными ударами, снимая стрелков и кай, когда те высовывались из укрытий.

К этому добавился смертоносный шквал стрел, летевших с Кручи Колана.

– Им не продержаться, – сказал Хеват, указывая на галеры, которые подтягивались к огневому валу и были достаточно велики, чтобы увидеть их в свете меток и пламени. – Чины одолеют их, когда высадятся.

– Если высадятся, достопочтенный дама, – уточнил Аббан.

Рядом возникла Асави, взглянула на озеро. Аббан, притворившись, будто настраивает прибор, украдкой рассмотрел и ее. Подозрения подтвердились: многочисленные драгоценные камни пылали магией, особенно меченые монеты на лбу. Несомненно, она видела в темноте не хуже, чем он.

– Оставь войну настоящим мужчинам, хаффит, – посоветовал Хеват. – Я изучал победы Каджи, еще когда твой отец носил бидо. Даль’шарумам не помешать высадке. Им придется восторжествовать на суше.