Трон черепов

Аббан не стал спорить зря, навел дальнозор на юг и наконец нашел, что искал. Из потайной бухточки быстро выходил его маленький флот, почти невидимый на темной воде и не замеченный врагом.

Первым шло «Копье Эверама» под командованием наставника Керана, целиком укомплектованное людьми из сотни Аббана, – изящная галера с двадцатью гребцами по каждому борту и квадратными парусами, способными поймать почти любой ветер. Но черные паруса убрали, галера летела стрелой на вражеский флот, обходясь только веслами. Пращников на носу и корме не было – лишь скорпионы особой конструкции и много-много людей.

Следом мчались еще две галеры и два десятка меньших судов, без пращей и скорпионов, – их трюмы были набиты шарумами.

Аббан извлек еще один дальнозор, дешевую, но вполне рабочую копию личного. Он хотел, чтобы старый учитель тоже взглянул.

– Ты, дама, правильно не веришь, что даль’шарумы остановят врага. Теперь посмотри, как с делом справятся мои ха’шарумы.

Хеват недоверчиво навел прибор:

– Это корабли, которые мы захватили. И что? Такая горстка не потопит целый флот.

– Потопит? – Аббан поцокал языком. – Какой с того прок? Если мы хотим выиграть эту войну, дама, вражеский флот должен стать нашим.

В следующий миг корабль Керана приблизился на расстояние выстрела к большой лактонской галере – первоклассному судну с огромными остроконечными парусами и широкой палубой, с обоих бортов уставленной орудиями.

Красийцы дали залп, и в корпусе вражеского корабля прочно засели здоровенные шипастые жала. К тяжелым коленчатым рычагам крепились буксировочные канаты, и дюжие чины-рабы налегли на рукояти, сближая галеры.

Прежде чем лактонцы сообразили, что происходит, расторопные ха’шарумы-дозорные уже побежали по натянутым канатам, как най’шарумы, взбирающиеся на стены Лабиринта. У них не было щитов, но все несли за плечами по полдюжины метательных копий, и к тому времени, как сбросили доски для остальных воинов, угрозу с палубы в основном устранили.

Воины Аббана очистили палубу за считаные секунды. Он увидел среди них Керана, выделяющегося искусственной ногой. Тот убивал с деловитостью, которая устрашила бы Аббана, если бы не аура наставника. Аббан не умел читать в сердцах, как Ахман и Дамаджах, но наблюдал сияние торжества.

«Видишь, наставник? – подумал он. – Я вернул тебе все, что ты потерял».

Когда палуба очистилась и корабль окончательно перешел в руки сотни, на борт пустили мехндингов, которые бросились к орудиям чинов. Остальной экипаж оставили на месте, и Керан, едва обрубили канаты, перескочил обратно на «Копье Эверама».

Бесшумно подгребшие команды шарумов атаковали лактонские корабли по всему озеру. У землепашцев было преимущество в дальнем бою, но в рукопашном никто не мог состязаться с шарумами Красии. Джайан выделил Керану людей, и наставник нещадно гонял их по шатким палубам, пока не научились держать равновесие.

Керан взял четыре корабля лично, а остальной его флот – еще шестнадцать, прежде чем всполошенные крики достигли ушей других лактонцев.

Только тогда мехндинги открыли палубный огонь, целясь по вражеским кораблям, которые вошли в доки и застыли у берега. По ходу высадки лактонских войск мехндинги обрушили на землепашцев их же жидкий огонь. Чины, объятые пламенем, вопили, а пираты Аббана переключились на следующие корабли, ожидавшие разгрузки. Взметнулись цепи, разорвавшие паруса и расщепившие весла, так что галеры лишились возможности отплыть.

Лактонцы, пока еще численно превосходившие пиратов, перенесли огонь на нового врага, но мехндингские лучники пустили горящие стрелы, которые подожгли паруса и поразили палубные расчеты чинов, спешившие перенацелиться.

Явился «Плач шарума» – подвижный корабль, огибая другие, принялся наводить свои орудия. Превосходство, достигнутое внезапностью, вскоре было утрачено, и цифры стали говорить за себя. Но шарумы, в отличие от землепашцев, были готовы к смерти. Когда их корабли пришли в негодность, они с яростным рвением таранили врагов и перепрыгивали на чужие палубы, чтобы схватиться врукопашную.

Однако казалось, что бой на озере все-таки будет проигран и лактонцы вернутся в свою цитадель. В запасе у Керана остался последний трюк, но наставник долго и настойчиво против него возражал, и даже Аббан согласился, что этот отчаянный ход скорее навредит, чем принесет пользу.

Джайан опустил покрывало:

– Я Джайан асу Ахман ам’Джардир ам’Каджи, перворожденный сын Шар’Дама Ка и Дамаджах, шарум ка всей Красии. – Он чуть поклонился с седла. – Могу я увидеть твое лицо и узнать твое имя, чин, прежде чем отправлю тебя на суд Эверама?

– Не… – начал Самент, но Тамос, проигнорировав его, воткнул копье в землю так, чтобы осталось под рукой, и расстегнул шлем.

Когда он снял его, глаза Джайана округлились.

– Ты! Князек, явившийся с Пар’чином на…

Тамос кивнул:

– Я принц Тамос, четвертый сын герцога Райнбека Второго, лорд-командир «деревянных солдат», третий в очереди на Трон плюща и граф графства Лощина.

Джайан оскалился:

– Тот, кто дерзнул прикоснуться к суженой Избавителя.

Из строя шарумов донесся озлобленный ропот.