Тролльхол

Огромное и страшное нечто выныривает из тумана и летит на них, хрипя от ярости. А в следующий миг все исчезает — жуткое нечто, Лилли, Железный лес. Туман расступается в стороны, открывая взгляду пустынное горное ущелье, и Рин понимает, что пришла в себя.

32. Имир

Она лежит на окоченевшем трупе Яттэ, смотрит на звезды, отражающиеся в мертвых глазах лося, и прислушивается к ощущениям своего тела. Нижняя половина лица перетянута кухонным полотенцем, руки и ноги связаны бельевой веревкой. Выходит, ей почудилось, что она вставала и ходила по дну ущелья, как почудилось и все то, что случилось потом: сплав по бурной реке, появление дворцов Нибльхейма, звенящий золотой мост, беседа с Лилли…

Почудилась ли ей Лилли?

Рин пытается повернуть голову, и хоть с трудом, но это ей удается. Полотенце сползает с лица на подбородок. Видимо, от переохлаждения все мышцы, включая лицевые, сжались, и натяжение ткани немного ослабело. Шевельнув руками, Рин замечает, что веревки тоже обхватывают запястья не так туго, как раньше. Она подносит руки к лицу и, развязав узлы зубами, освобождается от пут. Размяв затекшие пальцы, она избавляется от веревок на ногах и садится, подтянув колени к груди. Тело постепенно обретает чувствительность, и Рин начинает трясти от холода, зато у нее не остается сомнений в том, что она жива и все-таки вернулась с того света. Вряд ли Нибльхейм и встреча с Лилли просто пригрезились ей во сне, скорее всего, Рин побывала в скандинавском подобии ада, но каким-то чудом ей удалось выбраться оттуда и очнуться в своем теле. Смогла ли выбраться Лилли? Рин произносит ее имя вслух, вначале неуверенно и тихо, затем повторяет громче:

— Лилли! Лилли!

По склону ущелья скатывается мелкий камешек и подлетает к ногам Рин. Может быть, это ничего и не значит, но у нее ёкает сердце.

— Лилли?.. Ты здесь?..

Еще один камешек падает сверху и, отскочив, ударяется о ее бедро. Это очень похоже на то, что Лилли подает ей знак, и, чтобы убедиться в этом, Рин обращается к незримому призраку:

— Лилли, если это ты, брось камень еще раз.

Со скалы срывается крупный каменный валун и с грохотом обрушивается на дно ущелья в десятке метров от Рин, заставляя ее вздрогнуть.

— Поняла, поняла, — кивает она с улыбкой. — Рада, что мы обе оставили Гарма с носом. Но ума не приложу, что же делать дальше.

Стук упавшего камешка, прозвучавший неподалеку, привлекает внимание Рин. Ее губы складываются в грустную усмешку:

— Хорошо, что ты рядом, Лилли. Спасибо, что не бросаешь меня.

Очередной камешек скачет по земле, за ним еще один и еще. Рин непонимающе смотрит в ту сторону, где слышится стук, и вдруг ее осеняет догадка, что таким образом Лилли пытается указать ей, куда идти. С трудом поднявшись на ноги, Рин оборачивается к Яттэ, прощальным взглядом окидывает распростертое на камнях тело животного, посеребренное лунным светом, и идет на звук падающих камней.

Каждый шаг отзывается ноющей болью в животе, — похоже, что-то там серьезно пострадало при падении. Длинный подол платья затрудняет ходьбу, и без того дающуюся нелегко, но камешки продолжают постукивать по дну ущелья, и Рин идет вперед, надеясь, что Лилли выведет ее отсюда. Однако вскоре девушка-призрак прекращает подавать знаки, и Рин останавливается, озираясь в недоумении. На первый взгляд среди скал не видно никакого намека на сквозной проход или пологий склон, по которому можно было бы выбраться наверх, но вдруг Рин замечает небольшое углубление, похожее на вход в пещеру. «Троллья нора», — мелькает у нее в голове, а перед мысленным взором всплывает картина, увиденная в день приезда, в первый момент после высадки на берег: дом Юхана на фоне скал, испещренных круглыми отверстиями, похожими на гигантские червоточины, так напугавшими ее своим видом. Неужели Лилли намекает на то, что ей нужно забраться туда? Едва эта мысль формируется в голове Рин, как из «норы», словно в подтверждение, выкатывается крупный камень. Она едва успевает отскочить, чтобы тяжелый валун не отдавил ей ноги, и в этот момент слышит отчетливый внутренний голос:

— Поторопись.

В горле возникает колючий ком. Рин зачерпывает ладонью воду из ручья, делает глоток в надежде прочистить горло, но оно сжимается от холода, вызывая кашель, да такой, что выступают слезы. Они продолжают течь и после того, как кашель утихает. Рин не в силах заставить себя лезть в «нору». В памяти еще свежо жуткое ощущение от прикосновения пальцев гримтурсена к ее лодыжке, несмотря на то, что это произошло не наяву.

— Поторопись! — повторяет внутренний голос, неизвестно чей, — не то это Лилли удалось забраться в ее голову, не то так проявляется ее второе «я», вознамерившееся спорить с голосом разума, удерживающим Рин на месте.

— Лучше я посижу здесь, подожду, когда меня найдут, — просящим тоном говорит она, обращаясь к пустому месту, где, как ей кажется, может находиться Лилли. Яркой вспышкой в мозгу вспоминается фраза Лилли, сказанная за миг до падения с железного дерева:

— Мы должны остановить ее! Нужно призвать Имира!