Тролльхол

— Интуиция мне подсказывает, что до суда дело не дойдет! Потому что никто ее не найдет! — Элиас хохочет во все горло, обдавая Рин жарким дыханием. — Подозрение упадет на Лофгрена, и может, хоть на этот раз его засадят за решетку. Должен же этот гад заплатить за смерть моей бедной сестренки! — Его рыжие кудри взмокли и прилипли ко лбу и щекам, глаза горят жаждой мести и безумной решимостью. Капля пота срывается с острого кончика носа, похожего на воробьиный клюв, и падает на щеку Рин. Пытаясь стереть ее плечом, Рин поворачивает голову, и ее взгляд упирается в огромное велосипедное колесо с толстой шиной, взлетевшее над землей.

Ян на своем фэтбайке стремительно приближается к ним, лихо подскакивая на камнях. В следующий миг он спрыгивает с сиденья прямо на ходу и, швырнув велосипед в Ханса, сбивает его с ног. Затем двумя руками толкает в плечо стоящего на коленях Элиаса, и вместе они кубарем катятся вниз по каменистому склону. Вскочив на ноги, Рин отбегает к дому, озираясь по сторонам в поисках какого-нибудь тяжелого предмета, который можно было бы использовать в качестве дубинки. Выхватив березовое полено из поленницы, уложенной вдоль стены дома, она бежит назад, на помощь Яну, представляя, что Элиас и Ханс уже колотят его вдвоем, но, к своему огромному удивлению, видит, как эти двое улепетывают в сторону лежащей на берегу лодки. Брошенный рюкзак Ханса с наполовину вывалившимся содержимым лежит на земле рядом с фэтбайком, сиденье которого свернуто набок, а переднее колесо медленно крутится в воздухе с тихим скрипом. Ян, присев на корточки, разглядывает его с озабоченным видом.

— Привет! Спасибо тебе, вовремя ты появился. — Голос Рин дрожит от перенесенного шока, она безмерно рада видеть помощника Вильмы, но радость оказывается преждевременной: выпрямившись, Ян вместо приветствия недовольно спрашивает:

— Что ты здесь делаешь?!

У него такой сердитый взгляд, что Рин становится не по себе.

— Пришла в гости… — Она растерянно отступает на шаг назад.

— Разве не видела, что здесь чужаки? — Он хмуро смотрит в сторону лодки, плывущей к острову с флагом.

— Не видела, они были в доме. Хотела встретиться с Вильмой, но, кажется, ее нет.

— Знаю. Ее не будет два дня.

— Да? Зачем же ты пришел?

— Чтобы не дать им навредить тебе.

— Они собирались что-то украсть… — Рин поднимает с земли рюкзак. — Правда, с виду, тут нет ничего ценного. — Она с недоумением извлекает оттуда полотняные мешочки, стянутые тесемками. — Для чего им это понадобилось, не знаешь?

— Для веселья, конечно. Собрали все, что имеет наркотические свойства: галлюциногенные грибы, семена и стебли дурманящих растений. Они еще вчера приходили к Вильме, просили продать. Она отказала им, но знала, что они придут снова, и поэтому ушла.

— Оставила им дом на растерзание? — удивляется Рин. — Не лучше ли было попросить жителей прогнать отсюда этих хулиганов?

— Нельзя. Они бы вернулись позже, и было бы еще хуже.

— Откуда ты знаешь?

— Неважно. Знаю, и все.

— Так что же теперь, позволять им творить что угодно?

— Есть высшие силы, они вмешаются, если понадобится.

— Ну-у… у нас говорят, на Бога надейся, а сам не плошай! — Рин не в силах сдержать скептическую усмешку.

— Они сами себе приговор вынесли. — Ян мрачнеет, устремляя взгляд вдаль, к развевающемуся над соседним островом флагу. — Они начертали Альгиз.

— Что это? О чем ты?

— Видишь разноцветный символ на их флаге?

— Это известный символ мира и свободы, ничего особенного.

— А также перевернутый Альгиз!

— Что за «альгиз»? Впервые слышу это слово.

— Древнескандинавская руна. В обычном положении это руна жизни, она символизирует ветви Мирового Дерева Иггдрасиля, тянущиеся высоко в небо, в обитель богов. Перевернутая, она превращается в руну смерти, а ветви становятся корнями, уходящими под землю, в царство мертвых. Не стоило им возносить ее над своими головами.

— Ну, мало ли похожих знаков. Вряд ли они хотели придать этому символу такой зловещий смысл.

— Руна окажет свое действие, и неважно, знают они о ее значении или нет. Не уверен, что им удастся спастись, но попытаюсь помочь.

— С ума сошел?! — вскрикивает Рин, представив, как Ян заявляется к этим дикарям и просит их убрать флаг. — Не вздумай! Они же отморозки, ты сам видел. Да к тому же преступники. Обворовали Вильму, напали на меня! Они не заслуживают ни помощи, ни сочувствия!

— Каждый человек может измениться, пока живет. — Ян упрямо склоняет голову, как пес, которого тянут на поводке против его воли.

— Да, я помню. Ты говорил. — Она кивает, не столько соглашаясь, сколько желая закрыть тему, чтобы задать волнующий ее вопрос. — Как бы мне увидеться с Вильмой? У меня к ней важное дело.

— Можешь сказать мне, я ей передам.

— Я бы хотела сама с ней поговорить, но боюсь, она не знает английского. Было бы здорово, если бы ты устроил нам встречу и помог с переводом.

— Не сегодня. И завтра тоже вряд ли. Может быть, позже, после шторма.

— Какого шторма? — удивляется Рин. — В небе ни облачка!

— А что у тебя за дело? — спрашивает Ян, игнорируя замечание о шторме.