Трое раввинов в лодке

Приехав из Голливуда и внезапно обретя успех в Нью-Йорке, еврей-телесценарист купил себе небольшую морскую яхту и соответствующую морскую форму для себя. Желая произвести впечатление на мать, он пригласил её на морскую прогулку. Гордо стоя у штурвала, он показал на свою фуражку.

— Смотри, мама, теперь я капитан.

Мать положила руку ему на плечо.

— Сынок, для меня ты капитан и для себя капитан. Но для капитанов ты не капитан.

* * *

К Финкельштейну, владельцу магазина «Деликатессен», пришли из налоговой службы.

— Я тут из кожи вон лезу, чтобы прокормить семью, а вы ко мне лезете с вашими вопросами из-за несчастных пятнадцати тысяч годового дохода! возмущается Финкельштейн.

— Нет, мистер Финкельштейн, нас интересует не доход ваш, а то, что вы совершали поездки в Израиль с семьей на средства компании.

— А, вы просто не знаете, что мы занимаемся и доставкой.

* * *

— Мама, — спрашивает не по годам развитая пятилетняя девочка, увидев на улице, как спариваются две собаки, — что это собачки делают?

— Одна собачка, — отвечает мать, — та, что снизу, заболела, и другая собачка, побольше, подталкивает её к больнице «Гора Синай».

* * *

Судья Фельдман — «Неподкупный Абе» — приглашает подойти к нему адвокатов от истца и защитника. Глядя на них поверх очков, он говорит:

— Вот тут у меня от защиты представлен взнос на мою кампанию по переизбранию в размере пять тысяч долларов. А здесь сторона истца на те же цели предложила мне две с половиной тысячи. — Он сделал паузу. — Теперь для того, чтобы иметь возможность разобрать дело по существу и абсолютно беспристрастно, я должен попросить сторону истца добавить ещё две с половиной тысячи долларов.

* * *

На вечеринке в манхэттенском доме один из гостей начинает рассказывать анекдот, но на словах «два еврея, Леви и Рабинович…» хозяин прерывает гостя:

— Почему обязательно два еврея? Что, разве нельзя, чтобы два ирландца или два грека? Почему мы обязательно смеемся над собой?

— Вы абсолютно правы, — соглашается рассказчик. — Начну-ка снова. Значит, так. Два китайца, Вань Тао и Фу Синь, приходят на бар-мицва (праздник тринадцатилетия еврейского мальчика — примеч. перев.) в свою синагогу…

* * *

Обувной магазин в бедной части Бруклина. Нудельман объясняет новому продавцу, как здесь надо торговать.

— Плати и носи — здесь только так. Никаких в кредит. Чтобы ни одна пара обуви не ушла отсюда, пока не будет полностью оплачена.

Вскоре приходит клиент, и продавец отпускает ему пару ботинок. Получив ботинки, клиент говорит:

— У меня с собой только два доллара. Остальные занесу завтра.

Нудельман бросается исправить ситуацию, но уже поздно.

— Что вы наделали?! — кричит он на продавца. — Я же вам говорил! Этот тип никогда не отдаст деньги! Он больше не придет!

— Этот — придет. Я отпустил ему два левых.

* * *

Когда-то на нью-йоркской Канал-стрит было множество магазинов мужской одежды. Клиенты приезжали сюда за полсотни миль, чтобы подешевле выторговать товар. Множество образцов было выставлено в витринах, а у дверей дежурили владельцы, которые заманивали клиентов в магазины.

И вот молодой человек останавливается перед одной из витрин и начинает рассматривать костюм. Тут же к нему подскакивает хозяин магазина, и не успевает молодой человек опомниться, как оказывается в магазине.

— О, я вижу, у вас отменный вкус, — говорит ему хозяин, — вы выбрали лучший костюм, который у нас есть. Чтобы показать вам, что я люблю иметь дело с людьми, которые обладают таким вкусом, я хочу вам сделать особую скидку. Я не прошу у вас 65 долларов за костюм. Не прошу и 55. Я даже не прошу у вас 45. Для вас, мой молодой друг, моя цена — 35 долларов.

Молодой человек отвечает:

— Ну, 35 долларов я вам не дам. И даже не дам 25. Моя цена — 22 с половиной.

Торговец улыбнулся.

— Продано! Вот такой бизнес я люблю — без всякого надувательства.

* * *

Мельник, человек преклонных лет, решил, что пришло время позаботиться о гробе для себя и пошел к своему знакомому гробовщику Маркусу.

— Для друга продам со скидкой. Есть у меня специальный — бронза, ручки из серебра высшей пробы, настоящий шелк. Только для тебя и только две тысячи долларов.

Мельник, всю жизнь проведший в торговле, сказал, что ему нужно подумать, и ушел. Через час он прибегает к Маркусу с горящими глазами.

— Вот как ты ко мне относишься! Тоже мне, друг! Кугельман, человек совсем почти незнакомый, предлагает мне такой же гроб, с бронзой, такими же серебряными ручками, атласом всего за полторы тысячи! Я даже и не начинал торговаться с ним!

— Не будь таким недотепой! — зашумел на Мельника Маркус. — Хочешь купить себе гроб у Кугельмана — ладно, покупай! Но я тебя предупреждаю, что через полгода после похорон у тебя уже будет видно спину сквозь дно!

* * *