Трое на один стул

– Странный вкус какой-то у этого виски, но дело, пожалуй, не в нем. На ужин я ел капусту. Так, насчет имени. Мне он назвался Леггеттом. Артур М. Леггетт.

– Эта фамилия мне знакома. Леггетт с двумя «т»?

– Угу.

– Да, я где-то встречал ее. Арчи?

– Да, – согласился я. – Он глава чего-то там.

– Он президент Лиги граждан Нью-Йорка, – сказала Дол Боннер.

Эта женщина начинала действовать мне на нервы. Она уже отвечает на вопросы, которые Вулф задает мне, а ведь они еще даже не помолвлены. Вулф вежливо поблагодарил ее. Против вежливости я ничего не имею, но надеюсь, что он, говоря его же словами, не делает из нее фетиш. Тем временем Вулф спрашивал у Керра:

– Как он удостоверил свою личность?

– Никак.

Керр сделал еще глоток и снова поморщился. Вулф повернулся ко мне и резко бросил:

– Попробуй этот виски.

Я и сам уже об этом подумал. Начинало казаться, будто среди нас сидит убийца, и к тому же прошло не так много времени с тех пор, как один тип по имени Асса выпил прямо в кабинете Вулфа напиток, который я подал ему, и грохнулся замертво[3]. Цианистый калий. Вулф не желал повторения той сцены, да и я тоже. Подойдя к Керру, я попросил попробовать его виски, и он сказал: «Какого черта!» – но отдал мне бокал. Я сделал маленький глоток, «покатал» его языком, проглотил по капельке, потом повторил операцию с глотком побольше и вернул бокал.

– Все в порядке, – сообщил я Вулфу. – Все-таки дело в капусте.

Он хмыкнул:

– Так вы сказали, мистер Керр, что не удостоверяли его личность. Почему же?

– А зачем мне это? – задал встречный вопрос Керр. – Вы знаете, сколько мужей в Нью-Йорке проникаются к женам подозрениями в среднем за неделю? Сотни. Тысячи! Кое-кто из них приходит ко мне за помощью. Является, значит, мужчина и хочет заплатить за услуги специалиста. С чего мне сомневаться в том, за кого он себя выдает? Если бы я пытался проверять каждого своего клиента, то у меня больше ни на что не осталось бы времени.

– Вам, человеку столь… гм… обширной практики, наверняка доводилось и раньше уже слышать это имя, Артур М. Леггетт.

Керр вздернул подбородок:

– Послушайте, вы что, коп? Или один из нас?

– Я один из нас.

– Тогда будьте собой. Пусть копы говорят мне, какие имена мне наверняка доводилось слышать. Не волнуйтесь, они уже спрашивали и еще спросят. И я рассказал в своем отчете администрации штата о прослушке, потому что так было этично, и я знал, что должен это сделать. Я слышал, что двое спецов по прослушиванию сливают инфу полиции, и мне была бы крышка, если бы узнали, что я выполнял работу, о которой не сообщил.

– У нас нет намерения подвергать вас нападкам, мистер Керр, – кивнул Вулф. – Мы всего лишь просим, чтобы вы внесли свой вклад в общее дело. Так у вас не возникло подозрений в том, что ваш клиент на самом деле не Артур М. Леггетт?

– Нет.

– Никогда?

– Никогда.

– Значит, когда вам сегодня показывали труп для опознания, вы сказали, что это Артур М. Леггетт.

– Именно так.

– Понятно. – Вулф задумался на мгновение. – А почему бы нет? Полагаю, потом, узнав, что это не его настоящее имя, вы удивились и возмутились, и теперь для этого человека у вас имеются только нелицеприятные эпитеты. Вы не одиноки в своих чувствах. То же самое испытываем я, мисс Боннер и, не сомневаюсь, мистер Айд и мистер Амсель. – Он допил пиво, снова наполнил стакан, задержал на нем взгляд, чтобы убедиться, что пена не перельется через край, и поднял глаза. – Не так ли, мистер Айд?

Айд поставил свою чашку с блюдцем – по моему совету – на чемодан, лежащий на подставке, и прочистил горло.

– Признаюсь, мистер Вулф, сейчас я чувствую себя лучше, чем когда только вошел сюда.

– Прекрасно. Я весьма польщен, поскольку это мой номер – и мистера Гудвина.

– Да, сэр. Дело в том, что мой опыт общения с этим человеком практически аналогичен тому, что испытали вы и мисс Боннер, и я горько сожалею о том, что имел с ним дело. Он использовал меня так же, как вас, и по той же схеме. Если я стану описывать все подробности, то вынужден буду повторить многое из того, что вы с мисс Боннер только что рассказали.

– Тем не менее мы хотели бы послушать.

– Не вижу в этом никакого смысла.

Айд слегка повысил голос, но Вулф сохранял благодушие.

– Одна или две детали могут подсказать нам нечто важное. Или по крайне мере подтвердят наши выводы. Когда вы имели с ним дело?

– В апреле.

– Сколько он вам заплатил?

– Две тысячи долларов.

– Он представился вам как Донахью?

– Нет. Другим именем. Как я говорил, он действовал одинаково в вашем и моем случаях.

– Как он удостоверил свою личность?

– Предпочту умолчать об этом. Я повел себя тогда совершенно неправильно. В отчете секретарю штата эту деталь я опустил. Полагаю, в ходе собеседования мистер Хайат будет настаивать на том, чтобы я рассказал об этом, но материалы разбирательства вряд ли будут преданы гласности. Здесь же я не собираюсь оглашать свою промашку. Кстати, я не договорил: лучше я себя почувствовал после того, как узнал, что не меня одного одурачили.