Трое на один стул

Тут нам принесли наш кофе, и пришлось прерваться. На пути к лифту я заготовил ответ – сногсшибательный, однако в лифте мы были не одни, и мне пришлось приберечь его на потом. В комнате с коллегами тоже было не поболтать. Салли подала кофе Вулфу, а я обслужил Дол Боннер. После того как каждый получил свою порцию, я присоединился к дамам в их уголке. Уничтожать Салли прямо на глазах ее начальницы я, конечно же, не стал, поэтому мы просто обменялись предположениями о том, сколько еще нам придется ждать. Скоро это выяснилось – для меня, по крайней мере. В моем стаканчике все еще оставался кофе, когда на пороге комнаты появился какой-то человек и объявил, что вызываются Ниро Вулф и Арчи Гудвин. Вулф издал во всеуслышание вздох, поставил стаканчик на стоящий по соседству стул, поднялся и направился к двери, а я последовал за ним. Нас провожал тихий говор оживившейся компании. Человек провел нас по коридору, шагов через двадцать открыл дверь и вошел, поманив нас пальцем. М-да, сотрудникам администрации штата не мешало бы пройти курс хороших манер.

Мы очутились в комнате среднего размера, с тремя большими окнами, мутными от капель дождя. По центру стоял большой ореховый стол со стульями, вдоль стен приткнулись два столика поменьше и еще несколько стульев. С одного края большого стола сидел человек; справа от него лежала стопка папок. Он указал нам на стулья по левую руку от себя. Тот служащий, что привел нас сюда, прикрыл дверь и занял место у стены.

Человек, сидящий за столом, смотрел на нас без сердечности, но и не враждебно.

– Ну, вы в представлениях не нуждаетесь, – сказал он Вулфу, имея в виду то ли его славу, то ли несравненную толщину – выбирайте на свой вкус, – и глянул на раскрытую перед ним папку. – Я ознакомился с отчетами – вашим и мистера Гудвина. Думаю, можно ускорить дело, если говорить с вами обоими одновременно. Я Альберт Хайат, особый уполномоченный секретаря штата по данному разбирательству. Оно проводится без соблюдения формальностей, но, если возникнут обстоятельства, требующие протокола, порядок будет изменен.

Тем временем я изучал его. Сорока с чем-то или без чего-то лет, он был сплошь гладкий: гладкая свежая кожа, гладкие темные волосы, гладкий приятный голос, гладкие манеры и гладкий серый габардин. Конечно, я заранее навел справки о двух уполномоченных, которым поручено вести разбирательство, и уже доложил Вулфу, что этот Хайат является партнером крупной юридической фирмы с офисом в Нью-Йорке, что он активно занимается политикой, что он известен ведением дел в суде, то есть умеет и любит задавать вопросы, и что он холостяк.

Хайат снова сверился с папкой:

– В апреле прошлого, тысяча девятьсот пятьдесят пятого года вы организовали прослушивание частной телефонной линии Отиса Росса в его квартире по адресу Западная Восемьдесят третья улица, Манхэттен, Нью-Йорк. Это так?

– Так я указал в своем отчете, – буркнул Вулф.

– Да, указали. При каких обстоятельствах это произошло?

Вулф двинул пальцем в направлении папки:

– Если перед вами лежит мой отчет и также отчет мистера Гудвина, то вы обладаете всей информацией.

– Да, тут ваши отчеты, но я бы хотел послушать, что вы скажете при личной встрече. Пожалуйста, ответьте на мой вопрос.

Вулф начал было строить гримасу, но понял, что она ничем не облегчит его положение, и сдержался.

– Пятого апреля тысяча девятьсот пятьдесят пятого года ко мне явился человек, представившийся как Отис Росс, и сказал, что хочет договориться о прослушивании своего домашнего телефона. Я сообщил ему, что решением супружеских проблем не занимаюсь. Он заявил, что его проблема не относится к супружеским, так как он вдовец. В ходе беседы выяснилось следующее: у него есть многопрофильный бизнес и разнообразные финансовые интересы; свои дела он ведет из дома; в последнее время он стал подозревать своего секретаря в двойной игре; ему часто приходится отлучаться на день или два; прослушивание телефона ему нужно для того, чтобы проверить, обоснованны ли его подозрения насчет секретаря.

Вулф поджал губы. Он терпеть не мог, когда ему напоминали о том деле, тем более противно ему было рассказывать о нем со всеми подробностями. На мгновение мне показалось, что Вулф собирается заартачиться, однако он продолжил:

– Разумеется, я знал, что закон позволяет прослушивать телефонную линию абонента с его согласия, но тем не менее отказался взяться за это дело на том основании, что не имею опыта в подобных операциях. Мистер Гудвин, который присутствовал при данном разговоре, как и при всех моих встречах с клиентами, вмешался и сказал, что знает человека, который мог бы взять на себя техническую сторону дела. Вмешался он по двум причинам. Во-первых, его привлекала новизна и специфика телефонного прослушивания, а во-вторых, он считает своим долгом побуждать меня к зарабатыванию дополнительных гонораров, беря дела, от которых я предпочел бы отказаться. Признаюсь, порой его действия оправданны. Если хотите, можете обратиться к нему лично за подтверждением сказанного.

Хайат качнул головой: