Триумф безголовых

– А по-моему, все ясно, – возразил Пивной Бочонок. И посвятил ее в свою догадку, которую уже высказал мне. Про то, что Гийом Кессарский похитил тетрарха усилиями не мнимых гарибов, а реальных браннеров. Ради чего провел их в город по храмовому подземному ходу.

– Вот я и говорю: что-то тут не стыкуется, – повторила Вездесущая. – Интересно, когда бы Кессарский успел договориться с Гвирром, если еще позавчера фреймонисты готовили новых гарибов и рассчитывали лишь на свои силы?

– Возможно, это был их запасной план, – ответил монах, – над которым они работали одновременно с главным. И как только главный провалился, Кессарскому осталось лишь подать островитянам сигнал, чтобы те вступили в игру.

– Чушь, – возразила Псина. – Фреймонисты замышляли что-то недоброе, это верно. Однако непохоже, чтобы они собирались отдать город на растерзание Гвирру.

– Но Рябой уже здесь, – возразил ей в ответ ван Бьер. – И в город он пришел путем, секрет которого был известен Гийому Кессарскому.

– И не только ему, но и кое-кому еще, – добавила канафирка, заглядывая за другую портьеру. – Тем, чьи молнии так и не засверкали, когда в их Главный храм ворвалась орда язычников.

– Неужто ты хочешь сказать, что… – начал было кригариец, но осекся и призадумался.

– Вот-вот, – заметила Псина. – Мы с тобой вцепились зубами во фреймонистов и позабыли о тех, кому они продолжают служить кроме своего безголового дихентария. Храмовники не могли впустить островитян в Кернфорт втайне от своих хозяев. Храмовники не впустили бы островитян и в Тандерстад без ведома Капитула. Скажу больше: храмовники тут вообще ни при чем. Ты сам видел, как храбро они защищали тетрарха вместе с гвардейцами.

– Этот курсор… – Ван Бьер кивнул на свою последнюю жертву. – Прежде чем выстрелить в нас, он спросил не люди ли мы Гвирра Рябого. И выстрелил после того, как я поклялся ему, что мы не хойделандеры. Тогда мне не показалось это странным – мало ли что может отмочить с перепугу священник, – но сейчас… Хм… А если бы я сказал «да», а не «нет»? Возможно, именно такой ответ святоша и ждал. Вот же дерьмовое дерьмо! Большая Небесная Задница над нами запором точно не страдает…

– Как вы избежали резни? – спросил я Эльруну, пока ее наставница зачем-то отдергивала портьеры. – В притворе же не осталось ни одного живого калеки.

– Мы быстро понять, что дело швах, – ответила она. – Мы быстро бегать. Лучше прятаться. Большой дом – много места прятаться… А ты за мы переживать?

– Было немного, – признался я. – Только не за твою саяну – она-то из любой передряги выкрутится, – а за тебя.

– За моя? – удивилась лопоухая. – Почему так?

– Боялся, что ты опять встанешь столбом, когда тебя начнут убивать, потому что так велит кодекс махади, – отшутился я. Хотя, конечно, это было неправдой. Я переживал за нее по иной причине: не то, чтобы я считал Эльруну своим другом, но чужой она для меня сегодня тоже не была.

– Маленький Шон говорить дурацкий слова, – ответила она. – Это твой кулаки я не бояться. Северные люди бить не кулаки, а меч. И не синяк ставить, а делать тебе много дырка насмерть. Кодекс махади против такой дырка. Кодекс велит: убегать и прячься!

– Есть! Нашла! – неожиданно объявила Псина. И сдвинув очередную портьеру, продемонстрировала нам сокрытую за ней дверь. Не такую массивную, как комнатная, и не украшенную резьбой, хотя вряд ли ее скрывали за занавеской только по этой причине.

– Не самое удачное время воровать курсорское добро, – проворчал Баррелий, видимо, решив, что за той дверью чулан, и что соратница вздумала его обчистить.

– Кто говорит о воровстве? – ответила Вездесущая, присматриваясь к дверному замку. – Да и нечего там красть, если, конечно, я не ошиблась дверью. Сейчас узнаем.

Это ван Бьер подолгу ковырялся в замках отмычками. У Псины же замок щелкнул и открылся, стоило ей вставить в него свой воровской инструмент. Кригариец поморщился. Но явно не из зависти к ее ловким пальцам, а все еще не одобряя несвоевременное любопытство шпионки.

За дверью было темно, хоть глаз коли, и Вездесущая взяла одну из комнатных ламп, чтобы осмотреться. Это и впрямь оказался не чулан. Подойдя ближе, мы с Эльруной обнаружили уходящую вниз винтовую лестницу – похожую на ту, что была в конце коридора, только узкую и более крутую. Спускаться по ней пришлось бы друг за другом и пригнув голову, дабы не стукнуться макушкой о низкий потолок.

– Что это? – спросил я, прислушиваясь к доносящемуся из мрака гулу. Такому же, что долетал до нас через комнатную дверь, только приглушенному.

– Мы в покоях Симариуса, – ответила Псина. – А всякая уважающая себя церковная шишка имеет лазейку на случай, если крепко припечет. Думаю, это она и есть.

– И куда она ведет?

– В подвал, разумеется.

– То есть прямо к островитянам?

– Сомневаюсь. Их не впустили бы в храмовые катакомбы, не будь у курсоров запасного пути для бегства – а вдруг Гвирр Рябой нарушит договор с Капитулом? Ну что, никто не возражает прогуляться под землю? А если повезет, то и убраться прочь из Тандерстада? Или кого-то здесь еще что-то держит?