Тритон ловит свой хвост (СИ)

…О том, что пресловутый Мендосо, которого сколько лет безуспешно ловили наркополицейские всего мира, обосновался не в джунглях латинской Америки и не в трущобах Гарлема, а вполне комфортно устроился в самом центре Европы, в Швейцарии.

…О том, как приятно быть олигархом, особенно олигархом, не запятнанным связями с властью, сделавшим состояние не на нефти или газе, а на высоких технологиях. По крайней мере, так считали его контрагенты, а Жогин не торопился их разубеждать. Во всяком случае, ни к нефти, ни к газу, ни к лесу с металлами он не имел отношения, а полковник Хомяк — ударение на первом слоге! — да кому он интересен там, в европах?

…О том, что собственный бизнес-джет не только комфортная, но и чертовски удобная штука, особенно для тех, кто ценит своё время и имеет возможность его экономить. Время это деньги, обратное тоже верно.

…О том, наконец, как построить разговор с доном, хотя об этом Жогин беспокоился меньше всего. Мендосо согласился встретиться, значит, они не могут не договориться.

Ровный гул двигателей усыпил его, и остаток полёта Илья Витальевич проспал без сновидений, и уже только при заходе на посадку в аэропорту Куантран его разбудил Виктор. Пройдя без задержек таможню, через двадцать минут они был на месте: в небольшой деревушке на пересечении двух дорог. Здесь они пересели в другую машину, к деловитым господам в тёмных очках — эмиссарам Мендосо. Их вежливо, но тщательно обыскали, потом столь же вежливо завязали глаза, хотя окна машины и были затонированы до полной непрозрачности. Только после всех этих мер безопасности отправились дальше.

Ехали куда-то в горы. Машина беспрестанно поворачивала то влево, то вправо, двигалась то вверх, то вниз. Сначала Жогин пытался фиксировать повороты, но вскоре бросил эту затею. Достаточно ошибиться один раз, и вся работа насмарку. Кроме того, автомобиль вполне мог крутиться на одном месте — именно с целью запутать их с Виктором. Не имела смысла стараться. Решив так, Жогин отдался темноте и мягкой подвеске.

Дон Хоакин Карраро и Пуэнкато да Мендосо лишь отдалённо напоминал человека, изображённого на фотографии. С карточки смотрел молодой наглец, а перед Ильёй Витальевичем сидел средних лет человек, похожий на кадровика или бухгалтера. Очень спокойного кадровика или бухгалтера с колючими генеральскими глазами.

Стол, за которым они сидели друг напротив друга, был почти пуст, только в центре стоял декоративный светильник в виде цветка, в котором Жогин узнал автопереводчик последней модели. Той, которую «Звезда» ещё не вывела на внешний рынок.

Мендосо тихо заговорил по-испански, и светильник сразу ожил, зашевелил лепестками:

— Кофе, мистер Жогин? Или вы, как настоящий русский, предпочитаете чай?

— Спасибо, но лучше к делу, — ответил Илья Витальевич.

Мендосо прищурился:

— Извольте. Что вам надо, мистер Жогин?

— Мой сын подсел на героин, — сказал Илья Витальевич. — Я боюсь за его жизнь.

В глазах дона мелькнуло презрение, губы растянулись в издевательской улыбке. Сволочь, какая сволочь! Жогин заставил себя успокоиться. Не хватало погибнуть из-за собственной несдержанности.

— Что поделаешь, мистер Жогин, — развёл руками Мендосо. — Это бизнес. Вы знаете, что такое бизнес, вы и сами бизнесмен.

— Это мой сын, — сказал Жогин.

— Все мои клиенты чьи-то дети, — сокрушённо покачал головой Мендосо. — Впрочем, я могу, — он ненадолго задумался, — я могу распорядиться… попросить… не отправлять товар в ваш регион. Это потери, но что не сделаешь ради хорошего человека?

Он наклонил голову и испытующе посмотрел на Жогина.

— Бесполезно, — произнёс Илья Витальевич. — Мой сын предпочитает самый лучший порошок, ваш порошок, Мендосо, и он его найдёт.

— Запретите ему. Заприте его, вы же отец?

— Мы и так в ссоре, — сказал Жогин. — Зачем мне портить отношения окончательно?

— Странно, — сказал Мендосо. — Посмей мои дети… — он не закончил очевидную мысль. — Но зачем вы тогда просили встречи?

— Я предлагаю вам заработать, — сказал Илья Витальевич.

— Что?!

Маска небрежной невозмутимости на лице Мендосо на миг дала трещину.

— Здесь… — Жогин щёлкнул замком дипломата. Охрана дона напряглась, Виктор прикусил губу, подался вперёд. Лязгнули затворы.

— Прекратите! — ухмыльнулся Мендосо. — Карлос, Хуанито! Вы что? Мистер Жогин слишком богат, чтобы привезти сюда бомбу. Он ценит свою жизнь, не так ли, мистер Жогин?

— У меня, — спокойно, словно ничего не произошло, сказал Жогин, — есть другой порошок. — Он положил перед Мендосо запаянный пластиковый пакет. — Здесь двести грамм чистого панацина. Всего миллиард, и он ваш.

— Панацина? — приподнял бровь Мендосо. — Что это? Оно может стоить миллиард? Миллиард чего?

— Рублей, конечно.

— Пятьдесят миллионов евро, — сделал нехитрый пересчёт Мендосо. — Это немалые деньги, мистер Жогин. Зачем мне платить такие деньги за ваш… панацин?

— Добавляйте его в конечный продукт в отношении один к десяти тысячам.

— Зачем? — начал злиться Мендосо.

— Ваши клиенты не перестанут колоться, — объяснил Жогин, — но перестанут умирать.

— И какой смысл?..