Тритон ловит свой хвост (СИ)

Поверх мониторов сквозь проём в стене лился свет Звезды. Было нечто фантасмагорическое в этой картине — звёздная система в не самой большой даже по земным меркам пещере. Там бежали по своим орбитам планеты, там жили люди, рождались и умирали, горевали и радовались, и наполняли эфир электромагнитным шумом. Этот шум впитывали наноспутники, которыми команда Трепникова обильно засеяла пространство вокруг Планеты, шифровали и отправляли вовне. Здесь сигнал фиксировали антенны, а присматривали за антеннами Коробченко со сменщиками. Терабайты информации текли в накопители, оттуда по оптическому кабелю в отдел, а на самом деле целый институт Никиты Николаевича Трепникова.

Последнее время терабайт стало меньше. Наноспутники потихоньку выходили из строя. Но на подходе новая порция, и тогда ему уже не посидеть так, просто глазея внуть Пузыря. Не забыть бы напомнить Никите Николаевичу про зарплату…

Что-то изменилось. Вадиму вдруг стало неуютно, будто кто-то смотрел на него из пустоты, смотрел с враждебным, оценивающим интересом. Коробченко помотал головой: что за чушь, кто может на него смотреть оттуда? Они есть, их много, и они разумны, но невозможно далеко. Всё равно как посмотреть на Землю из пояса Койпера, это невозможно ощутить!

Чушь какая-то лезет в голову. Это всё от нервов, и значит, пора менять работу. Пускай он потеряет в деньгах, но здоровье дороже. А, может, и не потеряет. Кодер он неплохой, есть чем похвастаться, глядишь, даже и прибавка нарисуется. Это ведь как себя поведёшь перед начальством. Будешь мямлить и нервничать — останешься с носом, а покажешь себя уверенным и компетентным специалистом, то совсем другое дело.

От мыслей о потенциальном повышении стало легче. Чужой взгляд никуда не делся, но стал мягче, словно через мутное стекло. Вадим даже принялся насвистывать какой-то мотивчик — из новомодных, тамошних. Планетяне транслировали в пространство много музыки, и популярной, и той, что на Земле назвали бы классической. После замедления её вполне можно было слушать. Поэтому Вадим знал: ничем они не отличаются от людей, только им не повезло оказаться в Пузыре. Хотя, это его мысли, а им, возможно, до Пузыря и дела нет.

Динамик коротко пискнул, но Вадим успел всё заметить сам. Первый канал просел по амплитуде, просел ровно, по всем частотам. Значит, ещё один наноспутник сказал «Адью!». Рановато, если честно. Спутники рассчитаны примерно на двадцать лет работы, это почти два с половиной месяца по земным часам, а ведь от запуска и семи недель не прошло! Что там творится-то?

Удобный повод зайти к начальнику, продемонстрировать бдительность и заботу о деле… а там посмотрим.

Ощущение чужого взгляда исчезло резко и внезапно, и Вадим решил, что ему показалось, и выкинул его из головы. Тем более, до смены оставалось всего ничего.

Пещеры и тоннели, даже обжитые и обустроенные, не слишком уютны. Там холодно и промозгло. Сколько не грейся — Брр! — кофе, всё равно не согреешься. Поэтому из горы Вадим выскочил чуть не вприпрыжку и с радостью вдохнул чистый, свежий, а главное, тёплый, напоённый озоном и ароматами смолы воздух. Если утром, когда Вадим заступил на пост, накрапывал дождик, то после обеда развиднелось. Высоко в небесах застыли редкие перистые облака, в воздухе гудели пчёлы. К рукаву рубашки прилипла паутинка с оседлавшим её паучком.

— Эх ты, дурашка! Не тот транспорт выбрал. Лети уж…

На открытом воздухе настроение у Вадима скакнуло вверх. Он аккуратно отцепил паутинку и, дождавшись порыва ветра, пустил её в полёт. После чего отправился на стоянку, где их смену уже ждал фирменный автобус. Дорогу до города он проспал, а в городе вышел не у дома, а доехал до конторы.

Трепников был на месте, и Коробченко пришлось ждать всего минут двадцать.

— Что случилось-то? — удивился его визиту начальник. — Шёл бы высыпался. Насколько помню, у тебя завтра опять с утра смена, а до выходных ещё три дня.

— Не могу я больше, Никита Николаевич, — заявил Вадим, присаживаясь на краешек стула для посетителей.

— Не можешь что? — не понял Трепников.

— Вот этого всего! — путано объяснил Вадим. — Я ведь программист, кодер, а работаю оператором. Сил моих больше нет.

— Это важная работа, ответственная, — сказал Никита Николаевич. — Компьютеры, электроника, всё по твоему профилю. Ты же, когда нанимался, вроде не против был?

— Не против, — понурился Вадим. — Только… устал я, Никита Николаевич. Сил больше нет на эти кривые смотреть! Потом, — он помялся, — жутковато там, как в подземелье.

— Это и есть подземелье, пещера, — сказал Трепников. — За это и деньги платим. Впрочем, ладно. Может, отпуск тебе оформить? Внеочередной? Отдохнёшь, развеешься, вот и не будет жутко.

— Отпуск это хорошо, — сказал Вадим, — но нет. Не могу больше. Чудиться начало всякое…

— Это какое? — заинтересовался Трепников.

— Ну, всякое, — пожал плечами Вадим. — Сегодня, например, показалось, что оттуда смотрит кто-то. Даже голова заболела.

— Да, это серьёзно, — усмехнулся Трепников.

— И ничего смешного, — обиделся на него Вадим. — Вас бы туда.