Тринадцатая девушка Короля

   Первым мститель настиг младшую сестренку желторотика. Оно и понятно: молодая кровь более яркий запах имеет. Затем с сердечным приступом слег отец (я тогда все думал, что же наставник делать станет, если хоть кто-то из родни студента-неудачника умрет). Уж не знаю, кого и в каком порядке призрак терзал в течение следующих четырех дней, но до нашего неудачника он добрался лишь к концу седмицы. И еще целый день мальчишка потратил на то, чтобы понять, что с ним происходит.

   Если честно, никто из нас так и не узнал, что именно сделал с ним призрак-мститель. Нет, желторотик, в противовес моим ожиданиям, не бросил Академию и не перевелся назад в провинцию. Мало того, он остался на кафедре и, если верить слухам, теперь ходит в первых помощниках того самого наставника, который заставил его на собственной шкуре испытать, что такое призрак-мститель в действии. Впрочем, это случилось гораздо позже, а тогда, глядя на трясущегося от страха мальчишку с седыми висками, я поклялся себе: никогда, ни при каких обстоятельствах…

   Когда несколько лет спустя я мчался через зимний сад к полыхающему домику, не чувствуя под собой ног, строчки из того конспекта, в котором я самым подробнейшим образом записал особенности проведения ритуала по созданию призрака-мстителя, сами собой всплыли в памяти вместе с пониманием: плевать на закон и последствия, если Эри погибла в огне, тому, кто окажется виновен в ее смерти, тоже не жить.

   Она не погибла. Моя вдовушка чудесным образом проснулась среди ночи и успела спасти не только всех своих домочадцев, но и большую часть своих вещей. Стояла раздетая и растрепанная посреди заснеженного сада, а я смотрел на нее и не знал, чего мне больше хочется: придушить за то, что заставила так волноваться, или зацеловать до потери дыхания. Снова. Как несколькими часами ранее у многолюдного и при этом непостижимо домашнего красногорского костра.

   Она ощущалась как исключительно правильная женщина, как никто и никогда до нее. И это одновременно восхищало и злило.

   Ее понимание, мягкий юмор и невероятная чувствительность к малейшим нюансам моего настроения, так, будто у нас с ней одна голова на двоих и одно сердце, не могло не приводить в восторг. Но именно это и злило до безумия, потому как не вовремя! Некстати! И вообще ни к чему!

   Ни к чему хорошему не приведет.

   Колесо Фортуны на моей груди никуда не исчезло, да и не бывало такого, чтобы появившись однажды, оно пропадало. А это значит, что где-то рядом ходит та, кого боги избрали моей парой. Это значит, что мне не стоит морочить голову честной вдове, раз уж я все равно не могу обещать ничего большего, чем банальная интрижка. Правильнее всего вообще отказаться от каждодневных визитов и выкинуть Эри из головы.

   Но мысли о том, что свято место пусто не бывает, что не сегодня, так завтра найдется кто-то, кому она подарит свою симпатию и, собственно, себя саму, не просто злили, выводили из себя до зубовного скрежета, до немого бешенства, до срывающейся с кончиков пальцев магии.

   И я ходил, не пропуская ни единого вечера, и целовал на Красногорской площади эти невероятные губы, надеясь на продолжение, и безумно злился, получив от ворот поворот…

   А в письменном ящике стола тем временем лежал запечатанный конверт от художника, в который я боялся заглянуть. Нет, не так. Не боялся. Просто не хотел. Оттягивал до последнего неизбежное, понимая, что сейчас, когда мифическая жена не успела обрести реальных черт, ее будто бы и нет вовсе. Что наоборот есть надежда на благополучный исход и на то, что мои временные визиты в дом рыжей вдовы закончатся ее постоянным переездом в мою жизнь.

   Я отправил Эри в особняк, но ужас, сковавший сердце в тот миг, когда я решил, что уже больше никогда не увижу ее хорошенького личика, щедро усеянного веснушками, все не отпускал. Разогнав к глубинным всех местных, я бродил вокруг остывающего пепелища и безмолвно костерил докучливых красногорчан, успевших за пять минут затоптать к моржьей селезенке все следы, если они были, конечно.

   – Хозяин, да не нервничайте вы так, – ворчал Рой, неустанно следя за моими метаниями. – Скажите, что сделать-то надо, я сделаю.

   На коротенькое мгновение длиною в полвдоха мелькнула мыслишка, а не попросить ли герлари разобраться с Папахеном, уж больно мне не нравились взгляды, которыми тот провожал мою рыжую. Мелькнула, и была тут же отметена в сторону, как совершенно бредовая. Папахен, ясное дело, сволочь, но далеко не дурак. И раз он смотрит на свою дочь с каким-то скрытым интересом, значит имеет на нее определенные планы, которые, как мне подсказывала интуиция, напрямую связаны с магическим даром девчонки. Стало быть, пожар ему нужен, как рыбе зонтик. Мало того, подозреваю, он ему капитально карты спутал, а значит мне нужно как можно скорее искать поджигателя, иначе у Оки-са-Но очень скоро появится сосед по леднику.

   – Ты зачем хозяином ругаешься? – искоса поглядывая на Роя, спросил я. – Не помню, чтоб я тебя нанимал.

   – Не нанимал, – герлари внаглую проигнорировал мой вопрос и криво усмехнулся. – Так чем помочь?

   Не нравится мне все это.