Тридцать три несчастья

— A-а, ясно. Это дело серьёзное. А когда можно с Костей увидеться?

— Константин Дмитриевич уже принят в наши ряды и отбыл на военную базу для учений.

— Как? Без меня?

— Уверяю, что смогу устроить вам встречу. Но чуть позже. Можете передать ему послание, он будет рад. — Майор протянул ему листок бумаги и огрызок карандаша.

«Костян, не падай духом, всё будет зашибись! Ильюха», — настрочил размашистым почерком Илья и протянул листок Холкину.

— Завтра вас выпустят из-под стражи.

— А почему завтра?

— Для конспирации.

— Ладно. Ради такого дела можно и потерпеть, — согласился Илья.

Илья вышел. А Холкин вздохнул, откинулся на спинку стула и нажал

находящуюся под столом кнопку. Из бесшумно открывшейся в стене панели вдруг выехала широкая кровать, на которой находились две молодые грудастые женщины в обтягивающей чёрной форме и чёрных фуражках, у одной в руках была плеть, а вторая держала в руке намордник:

— Иди сюда, плохой мальчик… Тебя следует наказать… — расплылись в сладкой улыбке алые губы.

А в коридоре Илья вздрогнул от разносящегося крика майора Холкина. Но конвоиры не обратили никакого внимания на странное происшествие, словно это было в порядке вещей. Его проводили до камеры и втолкнув внутрь. Хорошо, хоть не били больше.

Как оказалось, построение и завтрак он уже пропустил. Зато с аппетитом стрямкал обед в виде разваренных макарон и какую-то пшённую похлёбку. Затем с удовольствием подышал свежим воздухом на прогулке во дворе обнесённой высокими стенами тюрьмы. До освобождения оставалось совсем недолго. Он размышлял о том, как они на пару с Костяном спасут мир будущего. Избавит от инопланетян целую Землю. Вот же Ленка офигеет! И тёща! А Хмырь и подавно! Такой же нудный, толстый и лысый алкаш, как и этот Холкин!

Вечером сокамерники собирались группками и о чём-то шушукались в стороне от Ильи. Он, конечно, обиделся. Кто-то донёс, что Илья побывал в кабинете начальника, и теперь, похоже, его считают шестёркой. Ну и ладно — видит он их в последний раз. Завтра ещё завидовать будут.

Подождав своей очереди и ложась спать, Илья заметил, как бородач показывает сокамерникам переданную кухаркой записку, и те согласно кивают головами. «Вот же бедные, — пронеслась мысль, — даже баб нормальных не видели. Кому и кобыла

— невеста…»

Он быстро провалился в приятный сон, возвращающий его в ванную комнату Деборы. Только сейчас Илья не подглядывал в щель, а сам принимал непосредственное участие в той возбуждающей воображение сцене. На самом интересном месте, когда обе красотки опустились на коленки у его ног, кто-то бессовестно принялся тормошить его за плечо, приводя в чувства.

Открыв глаза и мысленно перенесясь из ванной в тесную камеру, Илья увидел перед собой копну дредов.

— Митька? — подскочил он.

— Тсс! — Парень прижал к губам палец. — Наши смылись давно. Тебя будить не стали, да и снотворного Варька в компот подлила, чтоб не накапал…

— Как смылись? Куда? — подскочил на постели Илья.

— Подальше отсюда. Я-то вижу, что ты чел нормальный. Так что покедова!

— Эй-эй! Подожди! — вцепился в его рукав Илья. — Это что, бунт?

— Сегодня охраны по минимуму — праздник.

— Какой?

— Слушай, братан, ты сбегать собрался или отмечать? — отстранился от него парнишка. — Всё, бывай! Я — в канализацию! — Он махнул рукой и скрылся за приоткрытой дверью.

— Это что за несправедливость? — возмутился оставшийся в одиночестве Илья.

— Только меня выпускать собрались, и тут на тебе! Бунт устроили! Чтоб мне потом за побег накинули? Нет уж!

Скрестив на груди руки, он решил сидеть и ждать, чтобы дать возможность арестантам скрыться. А затем он отправится в кабинет Холкина и завтра уже будет выполнять возложенную на него миссию. Однако сидеть в полумраке пустой камеры было как-то жутковато, и вскоре он отправился бродить по пустынным коридорам.

Лишь у лестницы он наткнулся на четырёх спящих мертвецким сном военных. Чуть ниже, на ступенях, перешагнул ещё через одного.

— Чёрт знает, что такое! Сущее безобразие! — ругался он казённым языком, как и подобает спецагенту. — Эй! Есть тут кто? Вымерли, что ли?

Бредя по тускло освещённому коридору, он вдруг услышал царапанье за дверью и слабый голос:

— Пи-и-ить… воды дайте… волки позорные…

Прислонив ухо к обитой жестью двери, Илья чуть не свалился от удивления:

— Воропаев, ты, что ли?

— Ильюха! — послышался за дверями радостный возглас.

— А почему ты не на задании?

— Каком задании, кретин? Вытащи меня отсюда!

Подёргав дверь и поняв, что с ней не так легко справиться, Ильюха припустился по коридору, отыскивая ключи, но тут понял, что двери запираются не на замок. Он нащупал на шее одного из охранников металлический чип со странным шершавым покрытием, снял и приложил его к специальному устройству, что пряталось справа от двери. Что-то пискнуло, и дверь бесшумно отворилась. Он дрожащими руками толкнул её, не желая ждать, пока сработает механизм, и заскочил в камеру. А в этот момент протяжно завыла сигнализация, звук пронёсся эхом по пустынным тюремным коридорам.

— Чёрт, чёрт, чёрт! — засуетился Илья.